ИЗ ЭРНЕСТА К. ДОУСОНА ОДНИМ ФАЙЛОМ
С английского: переводы, переложения, вариации, стихотворения по мотивам
============================
Об авторе по http://eng-poetry.ru/Bio.php?PoetId=65
Эрнест Кристофер Доусон (Ernest Christopher Dowson 1867 - 1900): английский поэт. Значительную
часть жизни провел во Франции. Умер в нищете. Начал печататься в середине 1880-х гг.
Позднее стихи Доусона были опубликованы в журналах "Желтая книга" и "Савой", вокруг которых
группировались поэты, критики, художники, выступавшие с программой "искусства для искусства".
Поэзия Доусона принадлежит к упаднической литературе конца 19 века. Его стихи, главная тема
которых любовь и смерть, очень музыкальны. Доусон — поэт-импрессионист, испытавший влияние
французской литературы, особенно Поля Верлена.
Об авторе по http://krapan-5.livejournal.com/630053.html
Доусон родился в довольно состоятельной буржуазной семье. Его отец много времени проводил
на Ривьере, в свои поездки брал сына, и мальчик рано проникся французской культурой.
В своё время Эрнест без труда сдал экзамены в Оксфорд. Начал печататься в середине 1880-х гг.
Был близок с поэтами, критиками, художниками, выступавшими с программой "искусство для
искусства". Биограф поэта Джэд Адамс писал, что преданность Доусона искусству "была
просто религиозной, и он принес ей в жертву свою жизнь".
Поэт очень изменился после того, как его родители, оба тяжко больные туберкулёзом, покончили
жизнь самоубийством: сначала отец, а через полгода мать, которая всегда была психически
неуравновешенна. К тому же Эрнест влюбился в тринадцатилетнюю Аделаиду, дочь ресторатора,
у которого он обычно столовался. Он каждую неделю целомудренно играл с ней в карты,
и как говорил поэт Йейтс,"это заполняло огромную часть его эмоциональной жизни".
И когда Аделаида, повзрослев, вышла замуж за человека ее круга, Доусон тяжело переживал этот
удар, хотя, быть может, девушка даже не подозревала о чувствах поэта.
Пристрастие к абсенту подорвало здоровье больного чахоткой Доусона, но жизни своей он не менял.
Много времени проводил в Париже. Он неплохо зарабатывал -- переводил с французского, писал
прозу, но деньги легко спускал в ресторанах.
В 1891 г. Доусон принял католичество. Припадок горячки случился с ним в Париже,
знакомый увёз его в Лондон, где Доусон вскоре скончался. Ему было тридцать два года.
В конце жизни он говорил другу, что его литературная карьера не сложилась, и что ему следует
заняться чем-нибудь другим. Но осуществить этого намерения ему так и не удалось.
============================
Переведены следующие стихотворения:
Autumnal Осенний мотив
A Last Word Последнее слово
"A song of the..." Песнь
A Valediction Прощание
Ad Manus Puellae Ad Manus Puellae
Amantium Irae Amantium Irae
April Love Апрельская любовь
Benedictio Domini Benedictio Domini
Breton Afternoon Бретонский день
Chanson Sans Paroles Песня
Exile Разобщение
Extreme Unction Соборование
Grey Nights Серые ночи
Impentinent Ultima Неисправимый грешник
In Spring Весною
Libera Me Libera Me
Nuns Of The Perpe... Невесты Христовы
Saint Germain-En-Laye Сен-Жермен...
Terre Promise Земля обетованная
Spleen Опустошённость
The Garden Of Shadow Сад затмения
The Moon Maidens Song Песня лунной девы
The Three Witches Три ведьмы
To One In Bedlam Безумец в Бедламе
Vain Hope Напрасная надежда
Vitae Summa Brevis... Недолговечность
Wisdom Мудрость
"You would have..." Без названия
============================
Эрнест К. Доусон
Осенний мотив
Сквозит в янтарных деревах
Скупой октябрьский свет.
Взгляни:
Едва колеблются они.
Жалеть ли нам о летних днях,
Любимая, в такие дни!
Пусть осень станет нам судьбой!
Пусть ляжет тень у наших глаз,
Пусть в тихий сумеречный час
Страсть, что связала нас с тобой,
Как этот день обманет нас.
Мой друг, не лучше ль дома нам,
В осенней дрёме? Я и ты –
Мы предпочли плодам – мечты,
И сладким предадимся снам
В плену блаженной темноты.
Лежат зима и ночи мгла
За горизонтом бытия.
Мы ждём их мирно – ты и я, –
Пока любовь не умерла
В унылых дебрях ноября.
*********************************
Оригинал:
Ernest С. Dowson
Autumnal
Pale amber sunlight falls across
The reddening October trees,
That hardly sway before a breeze
As soft as summer: summer's loss
Seems little, dear! on days like these.
Let misty autumn be our part!
The twilight of the year is sweet:
Where shadow and the darkness meet
Our love, a twilight of the heart
Eludes a little time's deceit.
Are we not better and at home
In dreamful Autumn, we who deem
No harvest joy is worth a dream?
A little while and night shall come,
A little while, then, let us dream.
Beyond the pearled horizons lie
Winter and night: awaiting these
We garner this poor hour of ease,
Until love turn from us and die
Beneath the drear November trees.
============================
Эрнест К. Доусон
Последнее слово
Вар. 1
Уйдём отсюда. Ночь, как чёрный склеп.
Нет больше птиц, настало время тьмы.
Посеянный богами горький хлеб
Едва-едва собрать сумели мы.
Мы глупы, точно совы. Нам никак
Нельзя понять ни слёз, ни смеха. Лишь
Высокомерной спесью полон всяк,
Которой не избудешь, не смиришь.
Уйдём же в дальний край, в нездешний свет,
В холодные пустынные поля,
Где праведных и грешных больше нет,
Где мы возьмёмся за руки, моля,
Чтоб всех нас упокоила, и вслед
Как персть и глину приняла земля.
Вар. 2
Уйдём отсюда. Близко время тьмы.
Все птицы улетели, и в итоге
Того зерна, что посадили боги,
Нещедрый урожай собрали мы.
Не ведая ни горьких слёз, ни смеха,
Бессонные, мы словно совы здесь,
И служат самомнение и спесь
Фальшивой мерой нашего успеха.
Уйдём же в край, где грешник и святой
Найдут свободный от страстей покой,
Где мы забудем всё, что прежде было,
И ветви рук соединим, моля,
Чтоб наше сердце приняла земля,
И в прах его с любовью обратила.
*********************************
Оригинал:
Ernest C. Dowson
A Last Word
Let us go hence: the night is now at hand;
The day is overworn, the birds all flown;
And we have reaped the crops the gods have sown;
Despair and death; deep darkness o'er the land,
Broods like an owl; we cannot understand
Laughter or tears, for we have only known
Surpassing vanity: vain things alone
Have driven our perverse and aimless band.
Let us go hence, somewhither strange and cold,
To Hollow Lands where just men and unjust
Find end of labour, where's rest for the old,
Freedom to all from love and fear and lust.
Twine our torn hands! O pray the earth enfold
Our life-sick hearts and turn them into dust.
============================
Эрнест К. Доусон
< Песнь >
Песнь, что пропел закат!
Запад в алом огне.
День уходит, и над
Землёй, в другой стороне
Светится, холодна,
Прелюбодейка-луна.
Песня зимнего дня!
Ветер дует, свиреп,
С севера, и стерня
Топорщится... Убран хлеб.
Там, где златилась рожь,
Ни крошки не подберёшь.
Песнь цветка, что увял!
Чистый свежий бутон --
Только час и сиял
В женской прическе он.
А после его нашли
Поблекшим, в сухой пыли.
*********************************
Ernest C. Dowson
* * *
A song of the setting sun!
The sky in the west is red,
And the day is all but done;
While yonder up overhead,
All too soon,
There rises so cold the cynic moon.
A Song of a Winter day!
The wind of the north doth blow,
From a sky that's chill and gray,
On fields where no crops now grow,
Fields long shorn
Of bearded barley and golden corn.
A song of a faded flower!
'Twas plucked in the tender bud,
And fair and fresh for an hour,
In a Lady's hair it stood,
Now, ah! now,
Faded it lies in the dust and low.
============================
Эрнест К. Доусон
Прощание
... И если нам
случится разойтись,-
тогда без драм,
без слёз; тогда простись
со мной легко, коснись рукой меня,
скажи: до завтра, до иного дня,
до где-то там...
Пусты слова:
когда любовь сильна,-
слов кружева
сменяет тишина.
Жизнь коротка, любовь куда длинней --
и после жатвы много-много дней
спит... но жива.
*********************************
Оригинал:
Ernest C. Dowson
A Valediction
If we must part,
Then let it be like this.
Not heart on heart,
Nor with the useless anguish of a kiss;
But touch mine hand and say:
"Until to-morrow or some other day,
If we must part".
Words are so weak
When love hath been so strong;
Let silence speak:
"Life is a little while, and love is long;
A time to sow and reap,
And after harvest a long time to sleep,
But words are weak."
============================
Эрнест К. Доусон
Ad Manus Puellae*
Я всегда был поклонником женских рук,
Мое сердце стремилось на рандеву,
Чуть меня эти руки поманят вдруг:
Я к точёным запястьям клонил главу,
И, целуя, чувствовал: я живу!
Та, я помню, лилий белей была:
В шелковистой перчатке скользя, она,
С нежным запахом амбры ко мне плыла...
О перчатка, любви моей пелена,-
Я хотел целовать её допьяна.
Эти пальцы бледны', словно а'йвори'**,
Лишь их кончики чуть розовеют, как
В перламутре раку'шки отлив зари,
Той ракушки, что поднял с песка моряк,
Что дороже сокровищ и райских благ.
От прелестных пальцев найду ли путь,-
Путь наверх, к акрополю уст святых,
И решусь ли подняться когда-нибудь,
Я, пожизненный пленник и данник их,-
Женских рук,- магических рук твоих?..
--------------------------------------------------
*Ad Manus Puellae (лат) -- В Девических Руках
**айвори -- слоновая кость: обозначение
мягкого белого благородно-изысканного цвета.
*********************************
Оригинал:
Ernest С. Dowson
Ad Manus Puellae
I was always a lover of ladies' hands!
Or ever mine heart came here to tryst,
For the sake of your carved white hands' commands;
The tapering fingers, the dainty wrist;
The hands of a girl were what I kissed.
I remember an hand like a fleur-de-lys
When it slid from its silken sheath, her glove;
With its odours passing ambergris:
And that was the empty husk of a love.
Oh, how shall I kiss your hands enough?
They are pale with the pallor of ivories;
But they blush to the tips like a curled sea-shell:
What treasure, in kingly treasuries,
Of gold, and spice for the thurible,
Is sweet as her hands to hoard and tell?
I know not the way from your finger-tips,
Nor how I shall gain the higher lands,
The citadel of your sacred lips:
I am captive still of my pleasant bands,
The hands of a girl, and most your hands.
============================
Эрнест К. Доусон
Amantium Irae*
Увяли наши розы,
Не вынеся зимы.
От солнца и мороза
Поврозь укрылись мы.
И если нам придётся
Сойтись еще хоть раз,-
Попрежнему ль забьётся
Живое сердце в нас?
Иль в наших мрачных кущах
Гордыней пленены,
Мы вспомним о цветущих
Лугах иной страны,
И, повстречавшись,- втуне
Прольём потоки слёз
На лепестки
в июне
Осыпавшихся роз?
Дитя, мирские волны
Несут нас в Никогда,
И траурные чёлны
Плывут бог весть куда.
Клянясь в любви грядущей,
И надмеваясь днесь,
Минувшему присущий
Мы слышим отзвук здесь.
Так будем ли гордыне
Служить мы до конца,
Иль поцелуем ныне
Сотрём печаль с лица?
Пока любовь готова
Остаться нам верна,
Простим один другого,
Чтоб не ушла она.
--------------------------------------------------
*Amantium Irae (лат) -- Ссора Влюблённых.
Возможно, название стихотворения -- это фрагмент
латинского изречения Amantium irae amoris integratio (est):
"ссоры влюблённых есть возобновление любви"
*********************************
Оригинал:
Ernest С. Dowson
Amantium Irae
When this, our rose, is faded,
And these, our days, are done,
In lands profoundly shaded
From tempest and from sun:
Ah, once more come together,
Shall we forgive the past,
And safe from worldly weather
Possess our souls at last?
Or in our place of shadows
Shall still we stretch an hand
To green, remembered meadows,
Of that old pleasant land?
And vainly there foregathered,
Shall we regret the sun?
The rose of love, ungathered?
The bay, we have not won?
Ah, child! the world's dark marges
May lead to Nevermore,
The stately funeral barges
Sail for an unknown shore,
And love we vow to-morrow,
And pride we serve to-day:
What if they both should borrow
Sad hues of yesterday?
Our pride! Ah, should we miss it,
Or will it serve at last?
Our anger, if we kiss it,
Is like a sorrow past.
While roses deck the garden,
While yet the sun is high,
Doff sorry pride for pardon,
Or ever love go by.
============================
Эрнест К. Доусон
Апрельская любовь
Мы любили недолго. Тебя и меня
Ясный вечер апреля застигнет врасплох,
И останется от уходящего дня
Лишь улыбка, лишь вздох.
На короткое время сплетались тела,
И сливаясь устами в слепом визави,
Мы не знали, что скоро опустится мгла,
И не станет любви.
Чем была она? -- Ветром над дальним холмом?
Кто не клялся, не сможет нарушить обет.
И слова уступают молчанью,- но в нём
Недостойного нет.
Расстаёмся ли мы? На окраине дня
Мы забылись, и вечер застал нас врасплох.
Что' к другим перейдёт от тебя и меня?
Лишь улыбка, лишь вздох?..
*********************************
Оригинал:
Ernest C. Dowson
April Love
We have walked in Love's land a little way,
We have learnt his lesson a little while,
And shall we not part at the end of day,
With a sigh, a smile?
A little while in the shine of the sun,
We were twined together, joined lips forgot
How the shadows fall when day is done,
And when Love is not.
We have made no vows - there will none be broke,
Our love was free as the wind on the hill,
There was no word said we need wish unspoke,
We have wrought no ill.
So shall we not part at the end of day,
Who have loved and lingered a little while,
Join lips for the last time, go our way,
With a sigh, a smile.
============================
Эрнест К. Доусон
Benedictio Domini*
Гнетущий шум доносится сюда --
Враждебности и богохульства смесь --
Из городских трущоб, чтобы всегда
Благословенье Божье встретить здесь.
Окутан полумраком, тёмен храм,
Притихла паства, головы склонив.
Священных воскурений фимиам...
Колоколов серебряных призыв...
Храм тёмен весь, помимо алтаря,
Где блещет и лучится яркий свет
И старый пастор молится, даря
Нам утешенье в дни невзгод и бед.
Что предвещает эта тишина?
Крещенье мира Духом и Огнём?
Да будет тот благословен сполна,
Кто бросит мир, не пожалев о нём.
--------------------------------------------------
*Benedictio Domini (лат) -- Благословение Божие
*********************************
Оригинал:
Ernest С. Dowson
Benedictio Domini
Without, the sullen noises of the street!
The voice of London, inarticulate,
Hoarse and blaspheming, surges in to meet
The silent blessing of the Immaculate.
Dark is the church, and dim the worshippers,
Hushed with bowed heads as though by some old spell.
While through the incense-laden air there stirs
The admonition of a silver bell.
Dark is the church, save where the altar stands,
Dressed like a bride, illustrious with light,
Where one old priest exalts with tremulous hands
The one true solace of man's fallen plight.
Strange silence here: without, the sounding street
Heralds the world's swift passage to the fire:
O Benediction, perfect and complete!
When shall men cease to suffer and desire?
============================
Эрнест К. Доусон
Бретонский* день
Здесь сквозь солнечный воздух веет утёсника аромат,
Здесь на склоне холма я часами лежу, обратившись в слух.
Здесь лишь шорохи ветра подобно молитвам звучат,
Да журчит ручеёк, да разносится свист пичуг.
В золотистом свете, на склоне холма, что травой зарос,
Я замру, и весь мир затихнет в объятьях сна.
"Чем была эта распря, вражда из-за мирт и роз?
О какой я невинной девушке плакал, и кто она?"
Вне сумятицы злых речей, вне смешения языков,
На границе жизни и смерти я здесь прикорнул во мху,
В одинокой стране мечты среди пенистых облаков,
Между красной-красной землёй внизу и утёсником наверху.
Спать спокойно весь день, пока не настанет час
Благове'щенья... во'т оно зво'ном ко'локола поплыло':
"Матерь Божия, милосердная, в состраданьи воззри на нас,
Кто бессилен, и слеп, и себе причиняет зло."
--------------------------------------------------
*Бретонский -- относящийся к области Бретань на с-з Франции.
*********************************
Оригинал:
Ernest C. Dowson
Breton Afternoon
Here, where the breath of the scented-gorse floats through the sun-stained air,
On a steep hill-side, on a grassy ledge, I have lain hours long and heard
Only the faint breeze pass in a whisper like a prayer,
And the river ripple by and the distant call of a bird.
On the lone hill-side, in the gold sunshine, I will hush me and repose,
And the world fades into a dream and a spell is cast on me;
"And what was all the strife about, for the myrtle or the rose,
And why have I wept for a white girl's paleness passing ivory!"
Out of the tumult of angry tongues, in a land alone, apart,
In a perfumed dream-land set betwixt the bounds of life and death,
Here will I lie while the clouds fly by and delve an hole where my heart
May sleep deep down with the gorse above and red, red earth beneath.
Sleep and be quiet for an afternoon, till the rose-white angelus
Softly steals my way from the village under the hill:
"Mother of God, O Misericord, look down in pity on us,
The weak and blind who stand in our light and wreak ourselves such ill".
============================
Эрнест К. Доусон
Песня
В синем воздухе не
Пошеве'лится лист,
Воздух влажен и мглист,
Лишь порой в тишине
Птичий слышится свист.
В чаще леса темно,
Терпко пахнет хвоя.
Здесь святыня моя,
Здесь мне было дано
Ждать явленья ЕЯ.
Я один, и вокруг
Вековечная тишь.
Всё изменится, лишь
Ты очнёшься, мой друг,
И ко мне прилетишь.
Кроны скло'нятся сплошь,
И возропщут листы,
Когда горлинкой ты
В мои руки скользнёшь
С голубой высоты.
Так я жду много лет
Знака,
глядя в эфир,
Где восходу вослед
Разливается свет,
Исцеляющий мир!
*********************************
Оригинал:
Ernest C. Dowson
Chanson Sans Paroles
In the deep violet air,
Not a leaf is stirred;
There is no sound heard,
But afar, the rare
Trilled voice of a bird.
Is the wood's dim heart,
And the fragrant pine,
Incense, and a shrine
Of her coming. Apart,
I wait for a sign.
What the sudden hush said,
She will hear, and forsake,
Swift, for my sake,
Her green, grassy bed:
She will hear and awake!
She will hearken and glide,
From her place of deep rest,
Dove-eyed, with the breast
Of a dove, to my side:
The pines bow their crest.
I wait for a sign:
The leaves to be waved,
The tall tree-tops laved
In a flood of sunshine,
This world to be saved!
============================
Эрнест К. Доусон
Разобщение
Вар. 1
Возле печальных вод разобщения*
Розными были наши пути.
Прошлые образы, прежние тени
я
В памяти тщетно стараюсь найти.
В музыке нету мне утешения,
Очарования в розах нет,
В водах угрюмого разобщения
Белый, до срока увял их цвет.
Возле печальных вод разобщения
Смутно я слышу из пустоты
Вздохи забытого умиления,
Еле я вижу твои черты.
Если мертва ты, то весть об успении
Через моря до меня не дошла.
Жизнь, словно мутный поток разобщения,
Душу твою от меня унесла.
Что остаётся? -- Опустошение.
Памятью времени не превозмочь.
Нас увлекает поток разобщения
Вглубь, в темноту, в беспросветную ночь.
Вар. 2
Печальны воды разобщения*,
Печальны розные пути.
Былые образы и тени
я
Стараюсь в памяти найти.
В музы'ке нет мне утешения,
Очарованья в розах нет,
Чей в тёмных водах разобщения
Увял до срока белый цвет.
Печальны воды разобщения,
И слышится из пустоты
Лишь вздох былого умиления,
Да мнятся милые черты.
Мертва ли ты? Но весть успения
Ко мне чрез море не дошла.
Жизнь, словно воды разобщения,
Тебя навеки унесла.
Осталась боль опустошения,
И те, что нас уносят прочь,
Глухие воды разобщения,
Во всеобъемлющую ночь.
--------------------------------------------------
* "Воды разделения, разобщения" -- waters of separation (англ.): устойчивое выражение,
встречающееся в библейских текстах; кроме того, оно же присутствует в обработках
античного мифа о трагически погибших Геро и Леандре, двух влюблённых, которых
разъединяет морской пролив.
*********************************
Оригинал:
Ernest C. Dowson
Exile
By the sad waters of separation
Where we have wandered by divers ways,
I have but the shadow and imitation
Of the old memorial days.
In music I have no consolation,
No roses are pale enough for me;
The sound of the waters of separation
Surpasseth roses and melody.
By the sad waters of separation
Dimly I hear from an hidden place
The sigh of mine ancient adoration:
Hardly can I remember your face.
If you be dead, no proclamation
Sprang to me over the waste, gray sea:
Living, the waters of separation
Sever for ever your soul from me.
No man knoweth our desolation;
Memory pales of the old delight;
While the sad waters of separation
Bear us on to the ultimate night.
============================
Эрнест К. Доусон
Соборование*
Когда идём мы ко Христу
По истеченьи наших дней,
Нам возвращает чистоту
Нас умащающий елей.
Святое масло на уста
И на глаза нанесено
Перед кончиной неспроста:
Знак искупления оно.
Освободясь от суеты,
Присущей людям на земле,
Всю жизнь свою воспомнишь ты
И смерти у'зришь лик во мгле.
Елей, господня благодать!
Дай мне познать мои стези,
Дай сил душе перестрадать
И ад палящий отрази.
И если сокрушится плоть,
То в наступающую тьму
Всевечный свет прольёт Господь,
Cмысл сообщающий всему.
--------------------------------------------------
*Собо'рование, иначе елеосвяще'ние -- таинство православной и католической церквей,
заключающееся в помазании тела освящённым маслом - елеем, или святым миром
(смесь елея с вином и ароматическими растениями).
При помазании елеем призывается благодать Божия для исцеления души и тела;
это таинство раскрывается в Послании апостола Иакова: "Болен ли кто из вас,
пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем
во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь;
и если он соделал грехи, простятся ему" (Иак. 5, 14-15).
*********************************
Оригинал:
Ernest C. Dowson
Extreme Unction
Upon the eyes, the lips, the feet,
On all the passages of sense,
The atoning oil is spread with sweet
Renewal of lost innocence.
The feet, that lately ran so fast
To meet desire, are soothly sealed;
The eyes, that were so often cast
On vanity, are touched and healed.
From troublous sights and sounds set free;
In such a twilight hour of breath,
Shall one retrace his life, or see,
Through shadows, the true face of death?
Vials of mercy! Sacring oils!
I know not where nor when I come,
Nor through what wanderings and toils,
To crave of you Viaticum.
Yet, when the walls of flesh grow weak,
In such an hour, it well may be,
Through mist and darkness, light will break,
And each anointed sense will see.
============================
Эрнест К. Доусон
Серые ночи
Мне чудилось: мы медленно брели
Той пустошью, где маки на песке
Одни росли, брели рука в руке,
Брели вдвоём среди ничьей земли.
Мы рвали их, мы их не берегли,
И предавали медленной реке,
И звёзды распадались вдалеке,
И наши тени таяли вдали.
Вот каждый мак головкою поник,
И мы как звёзды гасли, свет слабел,
И я не смел заглядывать в тайник
Былого, в незаполненный пробел
Давно минувших дней и лет... о них
Я больше вспоминать не захотел.
--------------------------------------------------
Исходя из существа и названия этого сонета можно предположить,
что в нём отражены ощущения человека, пристрастившегося к абсенту
(который, как считалось, вызывал галлюцинации), курильщика опиума
или морфиниста, тем более, что мак, из которого добывают эти наркотические
вещества, неоднократно упомянут в стихотворении.
Не случайно этот цветок издревле связывался с символикой смерти, траура,
а также сна, забвения -- не об этом ли как раз и говорят последние строчки?
*********************************
Оригинал:
Ernest C. Dowson
Grey Nights
A while we wandered (thus it is I dream!)
Through a long, sandy track of No Man's Land,
Where only poppies grew among the sand,
The which we, plucking, cast with scant esteem,
And ever sadlier, into the sad stream,
Which followed us, as we went, hand in hand,
Under the estranged stars, a road unplanned,
Seeing all things in the shadow of a dream.
And ever sadlier, as the stars expired,
We found the poppies rarer, till thine eyes
Grown all my light, to light me were too tired,
And at their darkening, that no surmise
Might haunt me of the lost days we desired,
After them all I flung those memories!
============================
Эрнест К. Доусон
Неисправимый грешник
Вар. 1
Пока свеча моя горит -- как о последней благодати
Я стану Господа молить не о продленьи жалких дней,-
Я возоплю лишь об одной, лишь о единственной утрате:
"Позволь увидеть лик её, позволь мне прикоснуться к ней!"
Господь, цветам в Твоих садах я предпочел мирские розы.
Тёрн истерзал стопы мои, пот помрачил зеницы мне.
В преддверье Страшного суда, в час роковой метаморфозы
Я сожинаю мой посев, чтоб долг земной отдать вполне.
Пока бежит струя песка, и нить цела и невредима,
Позволь, Господь, на краткий миг забыть безрадостные дни,
И встретить взор её очей, подобный взору херувима,
И влагой слёз моих омыть её пречистые ступни.
Кольцо её бессильных рук, поток волос её волнистых...
Господь, в сгущающейся тьме сподобь меня увидеть их.
Да будет мой последний свет -- сиянье глаз её лучистых,
Виола голоса её -- последний звук в ушах моих.
В твоей деснице жизнь моя, Создатель мой! И пусть сегодня
Ты оборвёшь её легко, как дети рвут в полях цветы,
Я буду величать Тебя и славить даже в преисподней,
За тот, дарованный Тобой, последний взгляд в её черты.
Вар. 2 (модификация)
Пока мой свет еще горит, Господь, о благодати
Молю Тебя,- но нет, отнюдь не о продленьи дней.
Взываю только об одной-единственной утрате:
"Позволь увидеть лик её и прикоснуться к ней!"
Твоим цветам я предпочёл, Господь, мирские розы.
Тёрн исколол стопы мои, пот выел очи мне.
В преддверье Твоего суда я проливаю слёзы,
Но сожинаю мой посев, чтоб долг отдать вполне.
Пока серебряная нить цела и невредима,
Дай, Отче мой, забыть мои безрадостные дни,
И встретить взор её очей, взор ясный херувима,
И влагой слёз омыть её пречистые ступни.
Кольцо её бессильных рук, поток волос волнистых...
Творец, молю, сподобь меня во тьме увидеть их.
Пусть будет мой последний свет сияньем глаз лучистых,
Пусть скрипка голоса её звучит в ушах моих.
В твоей деснице жизнь моя, Создатель! Пусть сегодня
Ты оборвёшь её легко, как дети рвут цветы,-
Тебя, Господь, восславлю я и в бездне преисподней,
За позволенье хоть на миг взглянуть в её черты.
*********************************
Оригинал:
Ernest C. Dowson
Impenitent Ultima
Before my light goes out for ever if God should give me a choice of graces,
I would not reck of length of days, nor crave for things to be;
But cry: 'One day of the great lost days, one face of all the faces,
Grant me to see and touch once more and nothing more to see.
'For, Lord, I was free of all Thy flowers, but I chose the world's sad roses,
And that is why my feet are torn and mine eyes are blind with sweat,
But at Thy terrible judgment-seat, when this my tired life closes,
I am ready to reap whereof I sowed, and pay my righteous debt.
'But once before the sand is run and the silver thread is broken,
Give me a grace and cast aside the veil of dolorous years,
Grant me one hour of all mine hours, and let me see for a token
Her pure and pitiful eyes shine out, and bathe her feet with tears.'
Her pitiful hands should calm, and her hair stream down and blind me,
Out of the sight of night, and out of the reach of fear,
And her eyes should be my light whilst the sun went out behind me,
And the viols in her voice be the last sound in mine ear.
Before the ruining waters fall and my life be carried under,
And Thine anger cleave me through as a child cuts down a flower,
I will praise Thee, Lord in Hell, while my limbs are racked asunder,
For the last sad sight of her face and the little grace of an hour.
============================
Эрнест К. Доусон
Весною
Смотри: зеленеют деревья вокруг,
И сочен отросток, и стебель упруг,
И луг облачён пеленою цветов,
И воздух как будто растаять готов,
И майские птицы ликуют, звеня...
*
Но в сердце весна,- не сможет она
Настать никогда для тебя и меня.
Ленивые пчёлы жужжат в миндале,
Пестрят первоцветы на мшистой земле,
Невинной фиалке нарцисс полевой
Кивает беспечной своей головой;
Душистых цветов в божьем мире не счесть...
*
Но в сердце моём и в сердце твоём
Цветам никогда, никогда не расцвесть.
*********************************
Оригинал:
Ernest C. Dowson
In Spring
See how the trees and the osiers lithe
Are green bedecked and the woods are blithe,
The meadows have donned their cape of flowers,
The air is soft with the sweet May showers,
And the birds make melody:
But the spring of the soul, the spring of the soul,
Cometh no more for you or for me.
The lazy hum of the busy bees
Murmureth through the almond trees;
The jonquil flaunteth a gay, blonde head,
The primrose peeps from a mossy bed,
And the violets scent the lane.
But the flowers of the soul, the flowers of the soul,
For you and for me bloom never again.
============================
Эрнест К. Доусон
Libera Me*
О, помоги мне, молю, Афродита, богиня любви,
Душу жреца твоего, милосердная, благослови,
Дай передышку ему, снисхожденье к нему прояви.
Боль открываю тебе я и сердце моё отдаю,
Всю мою прежнюю жизнь за любовь уступая твою,
Будь милосердна, богиня, сними с меня эпитимью.
Всё, что мне дорого было -- всё бросил я с давешних пор
В тот, на твоём алтаре, о богиня, горящий костёр.
Только тебя почитал я, твоих отвергая сестёр.
Ты сорвала моей юности цвет, её лучший бутон
Я ничего не жалел, не скупился ни в чём испокон,
Славит тебя моя песнь, моей лиры восторженный звон.
Был беспощаден твой пламень и крепким хмельное вино,
Только бессмертным богам наслаждаться подобным дано.
Но для меня оказалось чрезмерно кипучим оно.
Цвет моей жизни взяла ты, Киприда! Теперь возмести
Мне его пеплом, золою, тобой сбережённой в горсти,
Дай передышку в любви мне, и сердце моё отпусти.
Благоволеньем, приязнью когда-то к себе заманя,-
О, подари мне свободу, помех и препон не чиня:
Всё забери -- все цветы и плоды... но верни мне меня.
Модификация с более короткой строкой:
О, помоги мне, Венера, богиня любви,
Душу жреца, тебе верного, благослови,
Дай передышку ему, снисхожденье яви.
Боль открывая тебе, я себя отдаю,
Всю мою жизнь за любовь уступаю твою.
Будь милосердна, сними с меня эпитимью.
Всё, что мне дорого -- бросил я с давешних пор
В тот, на твоём алтаре разожжённый костёр,
Единокровных твоих отвергая сестёр.
Ты сорвала моей юности лучший бутон
Я для тебя не скупился ни в чём испокон,
Славит тебя моей лиры восторженный звон.
Был беспощадным огонь твой и крепким вино,
Только бессмертным таким наслаждаться дано,
Но для меня было слишком хмельное оно.
Цвет моей жизни взяла ты. Теперь возмести
Мне его прахом, тобой сбережённым в горсти,
Дай передышку, и сердце моё отпусти.
Страстью и лаской однажды мне душу пленя,-
Ныне верни мне свободу, препон не чиня.
Цвет мой и плод забери -- но отдай мне меня.
--------------------------------------------------
*Libera Me (лат) -- Освободи Меня
*********************************
Оригинал:
Ernest C. Dowson
Libera Me
Goddess the laughter-loving, Aphrodite, befriend!
Long have I served thine altars, serve me now at the end,
Let me have peace of thee, truce of thee, golden one, send.
Heart of my heart have I offered thee, pain of my pain,
Yielding my life for the love of thee into thy chain;
Lady and goddess be merciful, loose me again.
All things I had that were fairest, my dearest and best,
Fed the fierce flames on thine altar: ah, surely, my breast
Shrined thee alone among goddesses, spurning the rest.
Blossom of youth thou hast plucked of me, flower of my days;
Stinted I nought in thine honouring, walked in thy ways,
Song of my soul pouring out to thee, all in thy praise.
Fierce was the flame while it lasted, and strong was thy wine,
Meet for immortals that die not, for throats such as thine,
Too fierce for bodies of mortals, too potent for mine.
Blossom and bloom hast thou taken, now render to me
Ashes of life that remain to me, few though they be,
Truce of the love of thee, Cyprian, let me go free.
Goddess the laughter-loving, Aphrodite, restore
Life to the limbs of me, liberty, hold me no more
Having the first-fruits and flower of me, cast me the core.
============================
Эрнест К. Доусон
Невесты Христовы*
Безмолвие. Стена монастыря.
Огни лампад. Трепещущая тень.
И их молитвы: гаснет ли заря,
Иль снова настаёт холодный день.
Что' бег часов для инокинь-сестёр,
Когда они живут вблизи Христа?
Неутомимых чёток перебор.
И девство. И святая чистота.
Они вступают в полутёмный храм,
Молебны и литании творя,
И их псалмы стремятся к Богу там
Душистым воскуреньем с алтаря.
Весь мир -- страстей исполненный содом,
В нём правят грех, отчаянье и страх.
Но сестры их в святой не впустят дом,
Не внемлют им в молитвенных мечтах.
Им явлен мироздания венец,
Шипы и нежность роз, что в оны дни,
Увядшие,- растопчут под конец
Людские торопливые ступни.
Не оттого ли девы предпочли
Аскезу, отреченье, жизнь в скиту,
И тело плащаницей облекли,
Тщеславьем почитая красоту?
Их души безмятежны потому,
Что ясным откровением добра
Звезда Марии* озаряет тьму,
Когда почить приходит им пора.
Безмолвие. Черты их кротких лиц,
Их неустанно бодрствующий клир:
Содружество сестёр, склоненных ниц
У алтаря, где всё -- покой и мир.
--------------------------------------------------
*Оригинальное название стихотворения -- Монахини Вечного Поклонения
(англ. Nuns Of The Perpetual Adoration).
Это имя женского закрытого католического ордена.
Центром жизни монахинь является культ Евхаристии (Причащения).
Сестры живут строго замкнуто. По-видимому, хотя бы в некоторых общинах
практикуется непрерывное богослужение, когда молитвы читаются
круглосуточно сменяющимися инокинями. Это, вероятно, как раз и служит
одним из мотивов данного стихотворения.
В связи со сказанным остается не совсем ясным, о какой Марии говорит автор:
о Богородице ли, или, быть может, о Марии Египетской, как образце совершенного
покаяния, которая провела в заиорданском уединении и непрерывных молитвах около
пятидесяти лет, и тем достигла святости?.. Или, не исключено, о Марии Магдалине,
которая, согласно легендам, не менее тридцати лет жила в пустыне в строгой аскезе?..
*********************************
Оригинал:
Ernest C. Dowson
Nuns Of The Perpetual Adoration
Calm, sad, secure; behind high convent walls,
These watch the sacred lamp, these watch and pray:
And it is one with them when evening falls,
And one with them the cold return of day.
These heed not time; their nights and days they make
Into a long returning rosary,
Whereon their lives are threaded for Christ's sake;
Meekness and vigilance and chastity.
A vowed patrol, in silent companies,
Life-long they keep before the living Christ.
In the dim church, their prayers and penances
Are fragrant incense to the Sacrificed.
Outside, the world is wild and passionate;
Man's weary laughter and his sick despair
Entreat at their impenetrable gate:
They heed no voices in their dream of prayer.
They saw the glory of the world displayed;
They saw the bitter of it, and the sweet;
They knew the roses of the world should fade,
And be trod under by the hurrying feet.
Therefore they rather put away desire,
And crossed their hands and came to sanctuary
And veiled their heads and put on coarse attire:
Because their comeliness was vanity.
And there they rest; they have serene insight
Of the illuminating dawn to be:
Mary's sweet Star dispels for them the night,
The proper darkness of humanity.
Calm, sad, secure; with faces worn and mild:
Surely their choice of vigil is the best?
Yea! for our roses fade, the world is wild;
But there, beside the altar, there is rest.
============================
Эрнест К. Доусон
Сен-Жермен-ан-Лэ*
Её лицо средь зелени едва
Я различал в слепящем свете дня.
Теперь дрожат нагие дерева
Под серым небом, ветви наклоня.
О лето, расскажи: когда листам
Случилось пасть? В земле гниют они,
И ныне только ду'хи вьются там,
Где мчались её лёгкие ступни
Пустынною террасой моховой...
Вот тень её за ветхие края
Влечёт в истлевших пальцах саван свой,
А позади танцует тень моя,
Чей, искривясь, насмешничает рот,
Над юными цветами свежих роз,
А смутных лет поток, струясь, несёт
В пучину смерти тени наших грёз.
--------------------------------------------------
*Сен-Жермен-ан-Лэ (фр. Saint Germain-En-Laye) --
город на реке Сене, в 20 км. от Парижа, местонахождение
известной резиденции французских королей -- Сен-Жерменского замка.
На склоне речного откоса разбита обширная терраса с великолепным видом,
за ней простирается знаменитый Сен-Жерменский лес.
*********************************
Оригинал:
Ernest C. Dowson
Saint Germain-En-Laye*
Through the green boughs I hardly saw thy face,
They twined so close: the sun was in mine eyes;
And now the sullen trees in sombre lace
Stand bare beneath the sinister, sad skies.
O sun and summer! Say in what far night,
The gold and green, the glory of thine head,
Of bough and branch have fallen? Oh, the white
Gaunt ghosts that flutter where thy feet have sped,
Across the terrace that is desolate,
And rang then with thy laughter, ghost of thee,
That holds its shroud up with most delicate,
Dead fingers, and behind the ghost of me,
Tripping fantastic with a mouth that jeers
At roseal flowers of youth the turbid streams
Toss in derision down the barren years
To death the host of all our golden dreams.
============================
Эрнест К. Доусон
Земля Обетованная, с англ.
Благоухала тьма её волос,
Коснувшихся щеки моей слегка,
Поверх моей легла её рука,
И воздух вдруг затрепетал насквозь!
Я знаю, знаю, сколь отдалена
И сколь близка страна души моей!
Но стоит ли крушить преграду к ней,
Когда сама готова пасть она?
Рука с рукою встретится -- и вот
Рассыплются барьеры в тишине,
И не роняя праздных слов -- ко мне
Она, склонясь, прильнёт -- и всё поймёт.
*********************************
Оригинал:
Ernest C. Dowson
Terre Promise
Even now the fragrant darkness of her hair
Had brushed my cheek; and once, in passing by,
Her hand upon my hand lay tranquilly:
What things unspoken trembled in the air!
Always I know, how little severs me
From mine heart's country, that is yet so far;
And must I lean and long across a bar,
That half a word would shatter utterly?
Ah might it be, that just by touch of hand,
Or speaking silence, shall the barrier fall;
And she shall pass, with no vain words at all,
But droop into mine arms, and understand!
============================
Эрнест К. Доусон
Опустошённость
Я не был грустен, я слёз не лил,
Больную память я усыпил.
Река бежала, поток тускнел,
Я час за часом в окно смотрел.
Я час за часом смотрел в окно.
Шёл дождь, и брызгал на стёкла, но
Из глаз потухших ни капли слёз
По давним грёзам не пролилось.
Лишь тенью тени, лишь сном во сне
Лицо любимой казалось мне.
И голод в сердце за часом час
Стихал, и вечер, бледнея, гас,
Пока рыданий не растравил,
И снова память не пробудил.
*********************************
Оригинал:
Ernest C. Dowson
Spleen
I was not sorrowful, I could not weep,
And all my memories were put to sleep.
I watched the river grow more white and strange,
All day till evening I watched it change.
All day till evening I watched the rain
Beat wearily upon the window pane
I was not sorrowful, but only tired
Of everything that ever I desired.
Her lips, her eyes, all day became to me
The shadow of a shadow utterly.
All day mine hunger for her heart became
Oblivion, until the evening came,
And left me sorrowful, inclined to weep,
With all my memories that could not sleep
============================
Эрнест К. Доусон
Сад Затмения
Любовь не внемлет ветру. Тот и рад
Срывать цветы среди густой травы.
Но в пустоши, куда впадает сад,
Увядшей розы не найти, увы.
Волос сиянье, рта созревший плод!
Ужели жатва голоду близка?
Любовь разбила лютню. Вместо нот
Лишь ропот слышится издалека.
Пусть ветер рвёт цветы -- что за беда?
Весной опять преобразится сад.
К чему, Любовь, считать часы, когда
Посев загублен, урожай не сжат?
*********************************
Оригинал:
Ernest C. Dowson
The Garden Of Shadow
Love heeds no more the sighing of the wind
Against the perfect flowers: thy garden's close
Is grown a wilderness, where none shall find
One strayed, last petal of one last year's rose.
O bright, bright hair! O mouth like a ripe fruit!
Can famine be so nigh to harvesting?
Love, that was songful, with a broken lute
In grass of graveyards goeth murmuring.
Let the wind blow against the perfect flowers,
And all thy garden change and glow with spring:
Love is grown blind with no more count of hours
Nor part in seed-time nor in harvesting.
============================
Эрнест К. Доусон
Песня лунной девы*
Сон! Обойми его,
Сокрой мою с ним связь:
Пусть спящий ничего
Не вспомнит, пробудясь.
Любовь продлится ночь,
До света, а потом
На лёгких крыльях прочь
Взлетит в свой звёздный дом.
Спи, милый! Вдаль бежит
Поток минут и дней,-
А на тебе лежит
Печать любви моей!
Любовь продлится ночь,
До света, а потом
На лёгких крыльях прочь
Взлетит в свой звёздный дом.
--------------------------------------------------
*Только в качестве предположения:
Нет ли в данном стихотворении отзвука древнегреческого мифа об Эндимионе?
Согласно одной из многочисленных версий этого мифа, прекрасный собой
Эндимион днём спал, ночью же к нему являлась Селена, влюбленная в него
богиня Луны, и оставалась с ним до рассвета.
*********************************
Оригинал:
Ernest C. Dowson
The Moon Maiden's Song
Sleep! Cast thy canopy
Over this sleeper's brain,
Dim grow his memory,
When he wake again.
Love stays a summer night,
Till lights of morning come;
Then takes her winged flight
Back to her starry home.
Sleep! Yet thy days are mine;
Love's seal is over thee:
Far though my ways from thine,
Dim though thy memory.
Love stays a summer night,
Till lights of morning come;
Then takes her winged flight
Back to her starry home.
============================
Эрнест К. Доусон
Три ведьмы
Мать-Луна пропала ныне,
Скрылась с глаз, исчезла прочь.
Нет ни лилий, ни полыни,
На дворе ни день ни ночь.
Облетело чернолесье,
Травы никнут на ветру,
И ни сельбища, ни веси
Не увидишь на юру.
Мы блуждаем без дороги,
Мы хоронимся в щели,
Словно корни наши ноги,
Руки мохом обросли.
Мы, Астарты* недоноски,
Мы, исчадия Луны,-
К вам в изломанной повозке
Мчимся с бала сатаны.
И пустив пожар по свету,
Мы следим, чтоб он не гас,
И в глазах злорадных нету
Ни одной слезы у нас.
--------------------------------------------------
*Астарта - богиня любви и власти в Месопотамии, мать всех богов.
В древних мифах её связывали то с Луной, то с Венерой.
Предположение:
Не является ли это стихотворение аллюзией на Трех Колдуний --
зловещих ведьм-предсказательниц из шекспировского "Макбета"?
*********************************
Оригинал:
Ernest C. Dowson
The Three Witches
All the moon-shed nights are over,
And the days of gray and dun;
There is neither may nor clover,
And the day and night are one.
Not an hamlet, not a city
Meets our strained and tearless eyes;
In the plain without a pity,
Where the wan grass droops and dies.
We shall wander through the meaning
Of a day and see no light,
For our lichened arms are leaning
On the ends of endless night.
We, the children of Astarte,
Dear abortions of the moon,
In a gay and silent party,
We are riding to you soon.
Burning ramparts, ever burning!
To the flame which never dies
We are yearning, yearning, yearning,
With our gay and tearless eyes.
In the plain without a pity,
(Not an hamlet, not a city)
Where the wan grass droops and dies.
============================
Эрнест К. Доусон
Безумец в Бедламе*
Вар. 1
Он в клетке заточён.
... Бессилье бледных рук,
Чьи кисти теребят незримые цветки
И скручивают их в незримые пучки,
Пока толпа зевак таращится вокруг.
Ничтожества!
Е г о неудержимый дух,
Их мелочным, сухим понятьям вопреки,
Стремится к звёздам сквозь засовы и замки:
Ввысь, ввысь его влечёт божественный недуг!
Не сострадать тебе, о мой прискорбный брат,-
Прозрениям твоим скорей я был бы рад!
Сколь ты далёк от тех, кто жнёт и сеет лишь
Тщеславие всю жизнь!
Так смертные цветы
Не стоят лунных роз**, которых не истлишь,
И звёзд, что возлюбил в уединеньи ты.
Вар. 2
За прутьями своей железной клетки он
Как будто теребит невидимый букет.
Зеваки, словно им иного дела нет,
Глазеют...
Для мещан Бедлам -- аттракцион.
Ничтожества! Они глядят со всех сторон,
Уставились в упор, безумцу застя свет,
Но крылья давних грёз -- из суеты сует
Возносят дух его в небесный пантеон.
О мой прискорбный брат! Чем сострадать тебе
Им следует твоей завидовать судьбе.
Тщеславие и спесь -- посев и жатва их,
А ты, ты одинок и заперт на засов,
Но льётся горний свет от лунных роз** твоих
И звёздного венца глухих твоих часов.
--------------------------------------------------
*Бедлам: прежде, чем это слово приобрело значение безумного хаоса и неразберихи,
оно было названием психиатрической клиники в Лондоне, основанной в 14 в.
и существующей поныне.
Русский писатель и историк Н. М. Карамзин оставил красочное описание Бедлама (1791 г.):
"Предлинные галереи разделены железною решёткою: на одной стороне -- женщины, на
другой -- мужчины. В коридоре окружили нас первые, рассматривали с великим вниманием,
начинали говорить между собою сперва тихо, потом громче и громче и, наконец, так
закричали, что надобно было зажать уши. Одна брала меня за руку, другая за волосы,
третья хотела сдуть пудру с головы моей -- и не было конца их ласкам.
Между тем некоторые сидели в глубокой задумчивости… Многие из мужчин заставили
нас смеяться. Иной воображает себя пушкою и беспрестанно палит ртом своим;
другой ревёт медведем и ходит на четвереньках. Бешеные сидят особливо; иные
прикованы к стене. Один из них беспрестанно смеётся и зовёт к себе людей, говоря:
„Я счастлив! Подите ко мне; я вдохну в вас блаженство!“ Но кто подойдёт, того укусит. --
Порядок в доме, чистота, услуга и присмотр за несчастными достойны удивления.
Между комнатами сделаны бани, тёплые и холодные, которыми медики лечат их.
Многие выздоравливают, и при выпуске каждый получает безденежно нужные лекарства
для укрепления души и тела…" (По Википедии)
Что касается сумасшествия как такового, то еще древнегреческий философ Платон,
который первым дал его научное описание, различал безумие как болезнь и --
как божественный дар.
Похоже, именно этот второй, высокий вид безумия и тематизирует Э. Доусон в данном
стихотворении.
**Упоминание Луны едва ли случайно. Издавна считалось, что некоторые психические
состояния и отклонения можно связать с лунными фазами.
Впрочем, помимо того -- и само по себе выражение "лунные розы" (у автора буквально
"розы, поцелованные луной") довольно характерно для декадентской поэзии конца 19 в.
*********************************
Оригинал:
Ernest C. Dowson
To One In Bedlam
With delicate, mad hands, behind his sordid bars,
Surely he hath his posies, which they tear and twine;
Those scentless wisps of straw , that miserably line
His strait, caged universe, whereat the dull world stares,
Pedant and pitiful. O, how his rapt gaze wars
With their stupidity! Know they what dreams divine
Lift his long, laughing reveries like enchanted wine,
And make his melancholy germane to the stars?
O lamentable brother! if those pity thee,
Am I not fain of all thy lone eyes promise me;
Half a fool's kingdom, far from men who sow and reap,
All their days, vanity? Better than mortal flowers,
Thy moon-kissed roses seem: better than love or sleep,
The star-crowned solitude of thine oblivious hours!
============================
Эрнест К. Доусона
Напрасная надежда
Порой, чтоб облегчить сердечный гнёт,
Я говорю себе: прошла весна,
И летний затемнился небосвод;
Но если я склонюсь пред ней -- она,
Приняв под благодетельную власть,-
К её стопам дерзнувшего припасть
Не упрекнёт.
С участием посмотрит на меня,
И скажет, исцеляя мой недуг,
В старинных прегрешеньях не виня,
И избавляя от извечных мук:
Воспрянь сейчас, ожив душою вновь,
И будь со мной: ведь я -- сама Любовь,
Как есть, мой друг.
Её прощенье и её привет,
Хотя, бедняк, явился я не в срок
С нелепым грузом стихотворных строк
И понапрасну расточённых лет...
И мнится: будет счастье нам двоим!
О утешительные сны! но им
Не сбыться, нет.
*********************************
Оригинал:
Ernest C. Dowson
Vain Hope
Sometimes, to solace my sad heart, I say,
Though late it be, though lily-time be past,
Though all the summer skies be overcast,
Haply I will go down to her, some day,
And cast my rests of life before her feet,
That she may have her will of me, being so sweet
And none gainsay!
So might she look on me with pitying eyes,
And lay calm hands of healing on my head:
“Because of thy long pains be comforted;
For I, even I, am Love: sad soul, arise!”
So, for her graciousness, I might at last
Gaze on the very face of Love, and hold Him fast
In no disguise.
Haply, I said, she will take pity on me,
Though late I come, long after lily-time
With burden of waste days and drifted rhyme;
Her kind, calm eyes, down drooping maidenly,
Shall change, grow soft: there yet is time, meseems,
I said, for solace; though I know these things are dreams
And may not be!
============================
Эрнест Доусон
< Недолговечность >
Наш горький плач, наш смех недолго длится,
Любовь, желанья, распри -- всё тщета.
Они исчезнут, чуть лишь нам случится
Пройти Врата.
Наш путь ведет из забытья глухого
В страну душистых роз, в страну вина,
Чтобы пропасть и затеряться снова
В тумане сна.
*********************************
Оригинал:
Ernest C. Dowson
Vitae Summa Brevis Spem Nos Vetat Incohare Longam*
They are not long, the weeping and the laughter,
Love and desire and hate:
I think they have no portion in us after
We pass the gate.
They are not long, the days of wine and roses:
Out of a misty dream
Our path emerges for a while, then closes
Within a dream.
--------------------------------------------
* Читательница Н.Н. (http://stihi.ru/avtor/natinka на сайте www.stihi.ru)
предложила следующее чтение латинского заголовка:
«Краткость жизни воспрещает нам иметь далеко идущие надежды».
Она же высказала предположение, что название известной песни "Дни вина и роз"
связано с этим стихотворением Доусона. И это оказалось действительно так.
А сама песня, как выяснилось, является музыкальной темой знаменитого
одноименного американского фильма 1962 года.
Песню в разных вариантах (напр., в исполнении Фр. Синатры или Э. Фицжералд)
легко найти в Сети по ее названию.
============================
Эрнест К. Доусон
Мудрость
Люби вино и красоту,
Пока весне не вышел срок,
Пока миндаль в густом цвету,
И в нём воркует голубок.
Люби вино, пока вину
Присущ чудесный аромат,
Люби красавицу-весну,
Блаженствам вольной жизни рад.
Когда ж весна уйдёт -- не лей
Напрасных слёз, не хмурь лица:
Свобода от её страстей --
И есть вся мудрость мудреца.
*********************************
Оригинал:
Ernest C. Dowson
Wisdom
Love wine and beauty and the spring,
While wine is red and spring is here,
And through the almond blossoms ring
The dove-like voices of thy Dear.
Love wine and spring and beauty while
The wine hath flavour and spring masks
Her treachery in so soft a smile
That none may think of toil and tasks.
But when spring goes on hurrying feet,
Look not thy sorrow in the eyes,
And bless thy freedom from thy sweet:
This is the wisdom of the wise.
============================
Эрнест К. Доусон
Без названия
Ты поняла бы меня
погодя немного,
Я бы любил тебя, дорогая, сильней стократ,
Не будь мы обречены в горячности диалога
Всегда попадать не в лад.
Что пользы в речах? Скорей,
тут будет молчанье впору.
Не нужно бросать вослед невысказанные слова:
Бессмысленна горечь их; и есть ли место укору,
Теперь, когда ты мертва?
О нет, пусть эта земля
сокроет,- тебя помимо,-
Всё прежнее зло, что нас разобщить смогло.
Ибо одну тебя, правду сказать,
любимой
Сердце моё звало.
Женщины льнули, нежно меня жалели,
Когда холодной твоей
рукою я был гоним.
Но разве -- зная тебя, любя тебя -- в самом деле
Я мог бы предаться -- им?
Были б терпимей мы, выждала б ты немного --
Я бы вступил в борьбу, смерть отогнал назад.
Но было нам суждено в горячности диалога
Всегда попадать не в лад.
Поздно пришел к тебе' я, поздно. Лишь смерть раскрыла
Нашу любовь,- то чувство, что нас свело
Здесь, где средь алых роз
холмик, твоя могила,
Где' мне
та'к
тяжело'.
Я не хочу твой сон чем-то нарушить.
Ибо
Сближают тесней всего
темень и смертный хлад.
На сей стороне земли, увы, мы опять могли бы
С тобою попасть не в лад.
*********************************
Оригинал:
Ernest C. Dowson
* * *
You would have understood me, had you waited;
I could have loved you, dear! as well as he:
Had we not been impatient, dear! and fated
Always to disagree.
What is the use of speech? Silence were fitter:
Lest we should still be wishing things unsaid.
Though all the words we ever spake were bitter,
Shall I reproach you dead?
Nay, let this earth, your portion, likewise cover
All the old anger, setting us apart:
Always, in all, in truth was I your lover;
Always, I held your heart.
I have met other women who were tender,
As you were cold, dear! with a grace as rare.
Think you, I turned to them, or made surrender,
I who had found you fair?
Had we been patient, dear! ah, had you waited,
I had fought death for you, better than he:
But from the very first, dear! we were fated
Always to disagree.
Late, late, I come to you, now death discloses
Love that in life was not to be our part:
Sadly I cast my heart.
I would not waken you: nay! this is fitter;
Death and the darkness give you unto me;
Here we who loved so, were so cold and bitter,
Hardly can disagree.
============================
============================
============================