Умирал Осип Абрамыч.
Был он тучен, словно боров,
Но сидел надменно, прямо
И не сдерживая норов.
Доктор рёк ему намедни:
- Удалися всех печалей.
- Сколько жить мне?
- Разве два дни.
Врачевателя прогнали.
И теперь, в глухую полночь,
Он велел принесть шандалы.
Загулял Осип Абрамыч,
И поместье загуляло,
Засияло, заблистало,
Будто ангельские сонмы.
Свеч две тыщи освещало
Его нищие хоромы.
Кликнул девок - прибежали:
Разодеты, белозубы.
Выбрал Машу в пестрой шали:
Выходи плясать, голуба.
Шаль упала: брошен жребий.
Тело белое, живое.
Поплыла она, как лебедь:
Он велел безо всего ей.
Грудь её не колыхалась –
Так плыла она, голуба.
И слезился он устало,
Закусив до крови губы.
- Эй, вина, что есть, несите!
Половину – пить! А следом
Весь овёс в вине мочите!
Старый конюх с грозным дедом,
Загулявшим, пьяным, шалым -
Спора конюх не затеял.
В чёрном небе громыхало.
Кони пьяные летели
Мимо окон, мимо сада,
Мимо старой сизой ивы
И, свободе новой рады,
В реку падали с обрыва.