«Нарратив – это рассказ нарратива о самом себе, заключенный в строгие нарративные рамки»
Прошептал мне нарратив, когда в очередной раз я оставлял пасхалки,
чтобы не пойти по тому нарративу, где я собираю еду на свалке.
В том рассказе, я, немного-немало –занимался этим с лицом непризнанного гения-маргинала.
Мой пиджак, вида «на тебе танцевали танго заблеванные цыгане», казался мне произведением искусства, которое поймут не скоро.
Соседи по шалашу смотрели на меня с укором и не понимали моих коллажей из апельсиновых корок.
Они думали, что я готовлю им фруктовый ужин, но я их не виню.
Ведь "что такое любовь" они узнавали по вкладышам от жвачек по рублю,
которые выбросили за ненадобностью счастливые дети с ближайшей спортплощадки.
Эти же дети меня, пытавшегося воссоздать фреску на пыльном асфальте из пивных склянок,
избили целым двором и сказали, что религия – это не для миллениалов
И я их не виню, ведь под теми марками, что они находят во дворах, у них намного интереснее блестяшки бывают.
Когда я нашел одну такую за них, то Маргарита, которая ночевала обычно в шахте лифта и была моей музой и феечкой ,
показалась мне женщиной с картины Гюстова Климта, вся такая в ячеечках.
После этого она так воспрянула духом, что даже проработала месяц в местном магазе.
Разваленный и забытый всеми, стоящий на заднем дворе ПАЗик я превратил в музей соцарта, куда помещал обрывки старых советских газет, которыми подтирались рабочие с ближайших строек.
Правда, бывший библиотекарь Толик мне указал на неточности и мы решили, что это будет все же музей авангарда.
Я тогда расстроился от своей некомпетентности и устроился в будку сторожевым псом на ликеро-водочный, чтоб напиться до ноликов (или меня набухал этот Толик?)
Как бы то ни было, после этого фотоны больше не отражались от моей сетчатки.
Закончил я в зубах у сторожевой овчарки, когда вполз в дом к успешному метамодернисту петь неприличные песни .
В общем, было продуктивно и весело. Походу, сожгу пасхалки.