Вы – модный автор. Пишете роман про Лондон, полный тьмы и преступлений. Там мальчик убегает сквозь туман, прищурившись, без всяких сожалений, из грязных стен заброшенных домов, не став гробовщиком и трубочистом. Он мог бы воровать, конечно, мог, и по сюжету так бы и случилось…
Вы пишете морское дно и шторм, команду на Лючии и таверны, придумав отвратительный итог. По большей части всё в романе скверно: бродяга, одиночка, хулиган (Лючия любит гордецов-пижонов). Вы – всё про Лондон...
Девочка в снегах, с оленьим взглядом из-под капюшона шаманит в замерзающем лесу, и духи птиц садятся ей на плечи, а лисы кости старые несут. Их Уна превращает в наконечник воинственной магической стрелы, разящей тьму, и сумерки, и варгов. Пред нею расступаются стволы, а ветви не сплетаются коварно. У Уны на ресницах белый мох, и говор странный, словно птичий клёкот. В ней мегаполис, и железный мост, ряды мерцающих в ночи заклёпок. Она приходит в свой проклятый дом – и он перестаёт сочиться ядом. События и города – рандом, но где-то здесь, так ощутимо рядом, Вы пишете готический роман про чердаки, про гниль и паутину, что у мальчишки вновь ночной кошмар, что он опять удачею покинут, никто не подарил ему брони, в цепочке вечно не хватает звеньев.
А вы могли бы написать «про них»?
Давайте, мы сюжет чуть-чуть изменим: пусть Оливер услышит эхо гор, пусть прорастают ранние посевы, пусть встретится он с Девочкой Снегов, и пусть она его растопит сердце.