Я выплеснул на горы сказок
узоры жёлтых песнопений
и зачерпнул со дна смятений
сто тысяч светлоликих масок.
Надел на город одинокий
строфу из вымеренных жестов,
создал империю протестов
и затянул на шее вздохи.
А за железной переборкой
пастух стегал кнутом улыбки,
глядели из болота рыбки,
секунды убегали в норки.
Одел я плащ из танца лилий,
толкнул рычаг своей шарманки
и мудрецы небес разлили
стихи дорог из мутной банки.
На горб уснувшего верблюда
я взгромоздил свои напевы,
на голове восточной девы
увидел золотое блюдо.
Из рукавов достану свечи,
пущу драконов в поднебесье,
спою заре о тайной встрече,
что нет красы её прелестней,
что этот праздник безудержен.
И волны бьются о скрижали,
и тихий вздох твой самый нежный,
и наши годы не сбежали.