Чтоб осознать, чем был к побегу движим,
Понадобилось долгих десять лет.
Загнав коней, стерев до пяток лыжи,
Однажды понял, что погони нет.
Пока я долго выходил из чащи,
Превозмогая вновь за страхом страх,
Созрел, окреп, увидел: настоящий
Живёт внутри мой самый лютый враг.
Я понял и простил бежавших рядом.
С усталого лица стираю грим.
Я понял: был своим отравлен ядом.
Но что же делать мне с собой самим?