из его рук я принял бокал
и дружескую, теплую улыбку.
Он нравился мне, я его уважал
но... на расстоянии, боясь ошибиться
в нем,
а он
день ото дня становился все загадочней:
но не персонаж - мне художник был в нем важен!
Галантный обмен любезностями
предполагал суть и форму вежливых
ответов. Они пустякими зацветали и пахли.
На диване, усевшись удобно и праздно,
мы все говорили и говорили,
и я хоть что-то пытался выудить
из эха его мимики.
*
Поколебавшись,
он подошел к роялю,
взял негромко аккорд -
и сразу же за окном,
будто отозвавшись ему, прогремел гром,
первый, майский.
Пальцы его задрожали.
Он отошел от рояля,
и протянул мне бокал с той же дружеской, теплой улыбкой.
Теперь я не мог в нем ошибиться.