они едят гуашь, запивая акварелью,
и их рвет прямо на холст – абстракционизм!
нарисуют еще линию рядом с паралелью,
ты испытываешь стыд и опускаешь глаза вниз,
чтобы не видеть всего этого ужаса,
к которому прихромало бедное искусство.
они даже стараться не удосужатся
привести его хоть немного в чувства.
они считают себя индивидуальными,
а таких ты видел где-то сто лет тому назад.
только тогда они считались ненормальными,
о них все вокруг говорили: «вон тот чудак».
что-то где-то и когда-то изменилось
и стало с ног на голову: наоборот.
новое есть, а былое стерлось, забылось,
как же ты попал в этот водоворот
безумия, одиозности и диванной философии
циничного обмана, размером в тонкую строку?
ощущается, как в двадцатом, во время антропософии,
когда твой знакомый, рудольф, прижимал палец к виску.
ты никогда не сможешь творить, как прежде,
сколько бы тысяч не прочитал книг и библиотек
и, когда снова будешь утопать в надежде,
не забудь, кто ты есть, проходит третий век.