Я устал от сухого огня,
Я не вижу причины и проку,
Почему бы мне не обнять
Какую-нибудь корову.
Хоть какую бы тварь, никакую!
Лань... И в полое ухо ее
Нашептать, что взаправду тоскую
Пополам с мореходным враньем.
Пополам со спасительной ложью,
Будто совесть - как сажа бела.
Жизнь, однако, мой друг, невозможно
Разбавлять, как вино, пополам.
В этой жиже и пресной водице,
Что зовется двусмысленно: Быт,
Не дано превращеньям случиться,
Не дано зародиться и быть
Этой самой условной корове,
Этой твари, безмолвной досель,
Что ни в чем не нуждается, кроме
Как в моей панибратской слезе.
Что я должен, чего я не должен?
Но меня (да какого рожна?)
Целовал уморительно дождик!
Только молния - обошла...
До свиданья, мой друг! Я немногим
Превзошел сам себя, чуть дыша.
Слава Богу, крепки мои ноги
И размашист по-прежнему шаг,
И покамест от пристани Рижской
Я могу по библейской воде
Уходить, отдаляться - без риска
Тяжко невосполнимых потерь.
До свиданья, мой друже. Не пахнет
Грязь, которую пьют соловьи.
Вы, как прежде играете Баха?
Хорошо вам: играете Баха...
Не забудьте коров подоить!
(Из книги "Краеугольный камень". 1995)