Лес.
Лес этот заповедный. Топоры не касаются деревьев. Деревья падают только сами, устав от жизни.
Поэтому можно, никого не обидев, сидеть на поваленных стволах. Слушать тишину, глядеть, как падает снег.
Снег этой зимой в Долине падает густо. Кажется, что ещё одна снежинка - и согнувшиеся под тяжестью лапы старых елей не выдержат, обрушат сугроб за шиворот. Но ели стоят стойко.
Снег шуршит, звенит, шепчет, не разрушая тишины. Каждая снежинка - единственная. Это видно даже меж заиндевелых ресниц. Можно бесконечно любоваться их танцем. А холод убивает боль. Почти…
Снег не скрипит под шагами, чёрные ботфорты едва приминают его, и я не сразу замечаю их возле своих босых ног. Прежде чувствую тень на лице.
У каждого человека свой Бог и свой Сатана. Мой - не рогатый змей, не чёрный огненный вихрь. Печальный рыцарь, адепт справедливости, однажды, на заре мира, выбравший тьму и верный ей. Могучий, и не спешащий пользоваться могуществом. И никому не признающийся в своей слабости…
Сейчас он по обыкновению мрачен. Перчатка, обтянувшая сильную руку, сгребает меня за ворот рубахи и вздёргивает на ноги.
- Болван! - рычит густой бас. - Давно сидишь? На тебя смотреть холодно.
Я пожимаю плечами.
- Зимой и должно быть холодно…
- У тебя новые шрамы.
Это то, чем я дорожу: в Долине обиды и унижения оборачиваются просто синяками и ссадинами. Шрамы так шрамы.
- Живому и должно быть больно…
- Сам придумал? - разжимается рука. Конечно, сам. Я опускаюсь обратно на бревно. За зиму всегда слабеешь…
Тёмный вздыхает и присаживается рядом, подобрав полы плаща.
Солнце уходит за лес, красит низкие облака. От ветра волосы нотными линейками протягиваются перед глазами. Сегодня это будет прелюд - с кораблями, с заветными гаванями, где ждут возвращения, с отблеском лучей на парусах…
Тёмный смотрит и слушает, пряча зависть. В его глазах такая тоска, что мне делается жарко…
- Понимаешь, - говорю я, осторожно подбирая слова. - Твой уважаемый… скажем так… оппонент… с самого начала сделал очень дальновидный… как ему или вам обоим показалось, ход. Он сказал: "В мире может быть всё, что угодно". Понимаешь? Тем самым он лишил тебя возможности сотворить что-либо помимо… Теперь только люди - червячишки, которые "по образу и подобию", могут представить, что сделали что-то новое, и радоваться этому. Кто не умеет себя обманывать, будет вечно печален…
Тёмный хмыкает:
- Неплохая теория…
- А ты поверь в неё, - предлагаю я. - Глядишь, и придумаем что-нибудь вместе?
Тёмный снова вздыхает, а потом спихивает меня с бревна в снег.
Ну и ладно.
* * *
Кто бы знал, как хороша моя хижина!
Когда-то давно она привиделась во сне, и осталось только найти ту лесную опушку в Долине, и мысленно построить…
Земляной пол, чуть ниже уровня земли. Очаг. Топчан из трёх пней. Полка с любимыми книгами (всё это можно было бы принести, как и топор, и пилу, и выстроить хижину на опушке заповедного леса, связав крепкой верёвкой четыре сухих ствола. Потом они поросли бы мхом…)
Но тогда бы не получалось, прислонившись к западной стене хижины, переноситься в Долину из любого места…
Что говорить? Хижина приснилась. Хижина построена.
Сейчас в Долине холодно. Хочется свернуться на топчане, принять позу зародыша, согреться дыханием…
Но я лежу в позе морской звезды. Из средостения тянутся нити, их подпитывает пульс.
Рубиновые - к тем, с кем родство по крови.
Лазурные - к друзьям во всех мирах.
Изумрудные - к зверям, что живы и что ушли, ко всем, что живут в Долине - Перекрёстке Миров - греясь моей памятью.
Золотые - окружают Вершину любви, питают корни деревьев и силу молний, закаты и рассветы, Голубое Солнце, что ходит противосолонь, но нет в этом зла…
* * *
…Тёмный с проклятиями пилит кинжалом серебристую полупрозрачную нить.
- Хочешь меня уничтожить?
- Просто жалею…
- Отпусти!
- Жалость - первая ступень к любви.
- Кто ты и кто я? Забыл?
- Всё я помню, - говорю я, осторожно подбирая слова. - Трудно помочь кому-то. Даже если очень хочешь. Но ещё труднее принять помощь. Да, это значит почувствовать себя маленьким и слабым. А привык-то:
- Ооо, я большой, я могучий!
- Это значит, что большой и могучий - Он?
- Ничего это не значит, - устало говорю я. - Долина будет цвести и сиять вне зависимости от ваших отношений. - Вот они - мои родные, вот они - мои друзья: воин, что переплыл реку и стал Хранителем Леса; витязь, спавший на сапфировом ложе, с которым мы спасли его родную планету; рыцарь, запертый в собственном замке Каменным Королём - мы вместе освобождались… Мастера и кузнецы, драконы и Собиратели радуг…
- Не помню такого… - растерянно бормочет Тёмный.
- А я расскажу.
Я рассказываю обо всём - о дубах и берёзах, о реке, текущей вверх, и о Вершине. О горном озере, где не замерзает источник, имя которому Пламя Воды. О заповедных болотах на юге, где никто никогда не утонул, где просто растёт невиданно сладкая черника. Об Алой скале, где пропасти можно одолеть в два прыжка…
Сколько же у меня ещё есть всего, что можно рассказать!
А можно и не рассказывать.
- Ещё… - почти стонет Тёмный.
- А помнишь, как мы встречались с тобой возле водопада? Водопадов два - Гремящий и Молчащий. Один не замерзает даже в самые лютые зимы, другой…
- Что - другой?
- Попробуй придумать сам…
* * *
Холодно в хижине. Очень холодно. Холоден очаг. Сухие ветки лежат грудой меж камней. Когда один, то незачем топить…
- Хоть бы огонь развёл… - ворчит Тёмный, присев на краешек стола.
Почему бы и нет?
Приподнимаюсь, сжимаю пальцами тонкую веточку.
Главное - захотеть согреть.
Тихой струйкой огонёк бежит по коре, захватывает ветви…
Теплеет в хижине.
- Понимаешь, - говорю я, осторожно подбирая слова. - Иногда надо попробовать изменить себя. Начать с этого… И тогда изменится и мир. Я вот всегда, когда иду мимо дерева, думаю, как изменится моя судьба после встречи с ним. А судьба дерева - после моего взгляда? Ничего не бывает бесследно. Иногда это страшно…
- Тебе всё страшно, даже топтать траву, - ворчит Тёмный.
- Ты прав… Но это помогает летать.
А лопатки чешутся так, что терпеть невмочь. Вместе со снежинками, вместе с облаками… Ввысь, разрывая межлопаточное пространство, к далёким звёздам.
К родным звёздам…
Да, есть в Долине у меня способность летать. Спасибо, Перекрёсток Миров… Больно, когда из-за лопаток выстреливают крылья. Больно ломать их, и выращивать вновь и вновь. Но эта боль - полёт - видимо, и есть жизнь..
Крылья разворачиваются. Сломаются, конечно. Мало ли в мире камней…
Но вырастут снова. Раз, другой. Пока жив…
Учителя не чувствую - вот что плохо. Как будто перестал он думать обо мне, занят своими делами.
О, нет, погладил по душе мимоходом.
- Неплохо. Готов.
А что неплохо? К чему готов?