Насколько глубока и непостижима разумом человеческим милость Господня!
Воистину, мы, черви суетные и тленные, вновь и вновь, раз за разом Искупителя своего предающие - не достойны Его, невинного, за нас на жуткий и позорный крест пошедшего. Мы же, ничтожные, не в силах даже верность Ему сохранить.
"За что? - спрашивал я не раз - За что, Господи, Ты вновь и вновь милуешь, прощаешь меня, мерзкого, лживого, слабого, блудного, других не любящего, а многих и ненавидящего? Неужто любовь Твоя столь велика, а милость безмерна!?"
"Доколе прощать брату моему? - спрашивает Кифа сына Человеческого - До семи ли раз?"
И получает ответ: «Не до семи, а до семижды семи"
Господи... Мы, не могущие простить порою ближнему одного неловко брошенного слова, можем ли мы прощать до "семижды семи", по силам ли нам это?
Но отвечает Иисус: «Милости хочу, а не жертвы."
И вдруг, внезапно, вспыхивает в голове, словно блеском молнии озаренное: а ведь воистину, милость величие жертвы! Милосердие сильнее наказания. Добро сильнее зла.
А правда сильнее лжи…
Господи, ведь всё так просто! Вот, лежит на поверхности, не за семью печатями, только протяни руку...
Но опускается протянутая рука, словно свинцом налитая... Не можем, не в силах через себя переступить, через «я» свое драгоценное, выпестованное. Не можем, не хотим слабей, глупей, меньше другого показаться. А, казалось бы, нужно-то малость самую…
Стою на коленях перед распятием.
И наворачиваются на глаза слезы, и готовы уже размягчить, вырвать кляп, выплеснуть из нутра всю нечисть. И твержу два слова только: «Господи! Помилуй!»
И чувствую: Он…слышит!
И вздрагивает душа, словно головка цветка поникшего, от прикосновения мягкого утреннего солнца. И раскрывается доверчиво, мало-помалу, навстречу неизреченной милости Создателя...
"До семижды семи» - тихо отвечает апостолу Иисус. И невольно понимаешь глубину этих слов, глубину бездонную, неизмеримую, души нашей, вдруг, до самого дна своего темного, вспышкой горнего света озаряемой.
"Се, стою у двери и стучу. Кто откроет Мне, войду, и буду вечерять с ним...»
Из всего Нового Завета нет для меня слов более простых и, в тоже время, более необъятных и «не вместимых». Бог хочет войти к нам и разделить с трапезу нашу. Со мной. С тобой. С ним.
Стоит у порога и негромко стучится в наш дом - сердце наше. Отопрём ли? Или замрём, на цыпочках к двери подкравшись, дыхание сдерживая? Ляжет рука на завесу замка или вновь опустится нерешительно? Решать нам: тебе, мне, ему. Вот, только знать - уйдя, вернётся ли?