Пусть в небеса ведут ступени, пусть верещат прощально чайки, пусть море волны долго пенит, пусть каждый встретится со счастьем – ведь и она того хотела, шагнув в окно высокой башни. Худое выжженное тело, хотя теперь уже неважно – маяк, всегда над морем главный, стоит с горящими глазами. Ей по волнам русалкой плавать и петь, со скал крутых свисая.
Жена смотрителя исчезла – на маяке ужасный холод. Её пустующее кресло, стекла зелёного осколки, в душе зачем-то слишком пусто, и залатать те дыры нечем: старик едва ли вспомнит утром, как он провёл вчерашний вечер, как он вздыхал, шептал молитвы и как лепил комок из воска – не то кита, не то налима – как отпускал в большую воду. Как отпустил в солёный гейзер любовь, везение… неважно…
Ведь зажигает Бетельгейзе жена смотрителя из башни.