по наущению встревоженный,
разделяющий кровоточащие
отверстые крылья,
понесется,
плавя под самыми тихими манжетами,
под самыми алыми пальцами
ту древнюю чужбину,
что капля за каплей
приближается,
осунувшись,
во власянице,
как при расцветших лилиях на груди,
проступивший сквозь сумрак
задач и всего мутного,
как жидкое небо дождя.