Чудацкой выходке опять дивится мир:
«Чего там сочинили гегельянцы?
Зачем своей материей, поганцы,
Заляпали философу мундир?»
— «Удумал, умник, говорить: первичен дух,
И к нашим возражениям был глух.
У нас к таким подход всегда особый:
Отмойся духом вот теперь, давай, попробуй.
Давно пора бы гениев таких
Собрать и поселить на Соловки!
Там дело мы поставили отлично,
Хитро докажем всяким, что первично.»
Жаль, умер Кант, его такой курьёз,
Скорей всего бы насмешил до слёз,
Ведь как ни вороши в гробу останки,
Не нанесёшь тем духу даже ранки.
Но Канту наплевать уже: сам он
Давно в трансцендентальном растворён.
Он в мире, тлену неподвластном, где-то,
И пробует на вкус вино кометы,
И тот находит смелым, но приятным.
И вряд ли Канту кажется занятным
С высот смотреть, как общество людей,
Так ненавидящих сам мир чужих идей,
Зачем-то надрывалось и трудилось:
У голубей бы лучше получилось.