Ещё помню твои «бровки домиком»
и улыбку добрейшего гнома,
но эпоха, по темечку ломиком,
нас пробила до хорды генома.
Мой товарищ, живущий по-своему,
не ищи во мне звука чужого:
в каждом крике моём - только вой Ему,
с просьбой белого и большого.
В память общей судьбы переперченной,
пусть не будет суровым твой суд,
ибо ты в моём списке отмеченный,
среди тех , кто мой гроб понесут.