"...Речь Истины всегда проста,
А то, что сложно, то и ложно."
- Второе место после Бога?
Помилуй, Генрих, ты не прав.
Биографов и критиков так много,
Кто в имени его нашёл предмет забав!
Но, что за блажь, скажи, тревожить имя?
Загадки прошлого искать, разоблачать,
Навряд ли им поможет Мнемозина,
Быть может лучше пьесы почитать?
Ты помнишь их?
- Да, помню,- тридцать восемь!
Волшебный слог, волшебное перо,
Оно тревожило меня сладкоголосьем
И за собою по Судьбе вело.
- Ну, вот и славно, эти ж детективы,
Кому не достаёт полутораста лет,
Пускай крапают «тайны», лейтмотивы
В крамольный парадоксов полубред.
Тем более, что тайн, увы, хватает,
А перевод старинных кельтских слов?
У всех биографов, как правило, хромает,
А топонимика имён и городов ?
К примеру, прозвище Shake –speare -
Английский ратник имел за то,
Что тряс своим копьём;
И не известно латник или всадник,
Иль ополченец, главное – копьё!
А изменения церковного обряда –
Католицизм или протестантизм?
А новой Реформации «отрада»,
Когда ты нигилист иль конформист.
И это всё имеет отпечаток,
Точнее историческую роль,
Для тех, кто языковый беспорядок
Преобразует в нации глагол.
Подобным образом язык страны творили
Вергилий, Гёте, Рабле и Ронсар,
А вспомни Пушкина: «латынь не в моде ныне»
И вот латынь - услужливый швейцар…
Так и Шекспир, латынь преображая,
Античный мир, в стихах изображая,
Творил английское по сердцу и уму.
Полезное ж народу своему
(Из золотой латыни Цицерона)
В аллюзиях и пьесах сохранял.
Не то чтоб только для оксюморона
Он знанием латинского блистал,
Иль, так сказать, сценичного шаблона,
Но очень часто умно применял.
Актёр и драматург-импровизатор
« Под комментарий вечно скрытных звёзд»
Миракли и мистерии театров
(Игравшие библейский эпизод)
Переработал площадные акты
В искусство изощрённого ума,
Где стих и проза – эвфуизм* де-факто,
А проще – «Анатомия ума»!
Зачем? Затем, чтоб авторские мысли,
Высокое и низкое в душе
Метафорой насыщенного смысла
Раскрыли суть сокрытого в игре.
Весь мир – театр, в нём свои законы:
Борьба за зрителя, кулисная возня;
Идеи, авторство, находки и шаблоны,
Сценарии, актёрская игра…
Известность, гонорары, постановки,
Борьба за власть, гастролей суета,
Трактовки, заголовки, установки,
Оваций гром и зала пустота…
Увы, ничто не ново под Луною!
Меняются границы, города,
Правители, познания, герои,
Но суть людей, как видно, никогда…
Кровавые насилия, убийства,
Отмщения «божественный» закон,
Кинжал и яд, бесчеловечность мысли,
Все средства хороши в борьбе за трон!
Театр – средство управлять толпою:
В канун войны толпу воодушевить,
В дни мира быть довольными страною -
В законных рамках пить и веселить.
Нужны, как не крути, толпе поэты,
Художники, музЫки мастера,
Кому истории дают трудам сюжеты
А власть их держит под уздцы при этом,
Поглаживая кнут и шенкеля.
Шекспир же слыл искуснейшим поэтом;
Он монотонность риторов сменил
На краткий, мощный монолог эстета,
Где мысль и речь – живой источник сил!
В след за Овидием, Горацием, Петраркой
В Кастальский ключ он кисти опустил
И вот уже поэм эпиллий яркий:
«Венера и Адонис» - высший - стиль!
Как долго в Англии младые поколенья
Отказ Венере юношей пленял,
Внимая образам, что Мастер пробуждал,
До дыр зачитывали новые творенья.
«Лукреция» - семь лаконичных строк
Поэма писана строфою королевской;
И снова страсти пагубный порок,
И смерть геройская – корона женской чести.
«Комедия ошибок», «Макбет», «Гамлет»,
«Перикл», «Два веронца», «Цимбелин»
Здесь рифмою и прозой быт, обрамлен,
А в важной речи льётся белый стих.
Как громогласна внутренняя сила!
Комичное с трагическим слились,
Миг катастрофы или хлад могильный
И разговор шутов переплелись…
Сонетный слог – поэзия и правда
Лишь сам с собой, бумагой и пером,
Молчанья миг, метафорой оправдан,
Здесь времени предел преодолен.
Любовь небесная становится земною,
Земную же, возводят в небеса,
Здесь искренность играет роль героя,
А лесть блистательно поёт на голоса.
Туда, где нет обычаев, законов,
Поэты женщину влекут на пьедестал,
Где созерцанье божества на троне,
Где нет семьи, где правит Идеал.
А на земле любовь – влеченье, Эрос,
Иллюзия иль призрак Красоты,
Высокого достигнуть вознамерясь,
Низводят чувства в прозу суеты.
Миф на века - Любовь в враждебном мире,
Трагедия, что всем принадлежит,
Сюжет не новый, но руке Шекспира,
Подвластно то, чем Вечность дорожит.
«Ромео и Джульетта» можно было б
Повествованье этим завершить,
Но долг Овидию (любви Пирама с Фисби),
Да пьесе Брика надо заплатить.
Вопрос любви, семьи, интриги власти,
Вопрос еврейский, половой вопрос,
Обида, вера, месть, национальность,
Всё в творчестве его отозвалось.
В общении людей мужчин и женщин
Поэзия– предвестник перемен,
Их добровольный безрассудный плен,
Незримость пут, уступок, ухищрений.
Одна любовь дарует жизни смысл,
Небесное земному открывает,
Дыханьем вечности его переполняет
И шепчет времени: постой, остановись…
Но, как же хрупок этот мотылёк!
Неверность грубо обрывает крылья;
Задует лишь тлетворный ветерок,
И вот уж веет холод замогильный…
«Быть иль не быть?» Шестьсот неологизмов
Шекспир впервые в Гамлета «вложил!»
В «водовороты мысли» гендиадис
Он шестьдесят шесть раз употребил!
Миф и предание – истории Шекспира
Реальность дней: «Порвалась связь времён»…
Герой не трус, он отчуждён от мира,
Он меланхолией душевной повреждён.
Ей платит дань за право сомневаться,
Свободно мыслить, нравственно судить,
Самим собою быть, не пресмыкаться,
По совести любить, страдать и мстить.
Расколот мир всеобщею враждою,
Прогнило что-то в каждом и во всём,
А мир души порабощён войною!
О, род людской, куда же мы идём?
Земные ценности извечного героя:
Богатство, власть, победы и любовь,
Известность, мудрость, славы паранойя,
Бессмертие в сказаниях веков.
А что же зритель? Зрителю потребна
Кровавой мести слава, шутовство,
Страстей и чувств полёт великолепный,
Да линии сюжетной колдовство.
Вы помните сатиры Ювенала,
Когда блистал в веках державный Рим?
А после голос граждан покупала
Власть, «хлеб и зрелища» раздаривая им.
И до сих пор арены и театры
Нам продают эмоции и страсти.
Поэт – художник! Для него доступны
Природа, Время, Вечность, Чудеса,
И Жизнь, и Смерть, и то, что неподкупно:
И Рай, и Ад, и даже Небеса!
Пред ним бессильны принцы, королевы,
Цари, герои, Случая игра,
Он сам творец, его пера напевы,
Как свет звезды, как жезл поводыря.
Спрос на трагедии, комедии, сонеты
Толпы, вельмож, монаршего двора,
Толкал писателей на поиски сюжетов
Новел для вдохновения пера.
Чтоб сотворить шедевры потрясений,
Эмоций, чувств, незрелого ума
Для развлечений или отражений
Культуры века в зеркале стекла.
Те «Сто новел», Чинтио и Боккаччо,
Овидий, Брик, Банделло и Чосер,
Хейуорд, Плутарх, Сенека и в придачу
Гомер, Кид Томас, Мерес, Холиншед.
Вот, что всю жизнь его к себе манило,
А заодно и круг семьи кормило.
Последняя ремарка: ПЕРЕВОДЫ!
Кто из читателей держал оригинал
Трагедий, пьес, сонетов иль историй
Того наследия, что автор написал?
Не странно ли, мы судим, порицаем,
Иль восхищаемся (не зная языка),
Цитатами иль строчками блистаем,
С подачи переводного листка!
Лозинский, Пастернак, Тяптин, Радлова,
Кронеберг, Афанасьев, Полевой –
Писатели, Поэты, - слуги слова
Мир открывали нам, переводной.
Мир политических интриг и искушений,
Измен, предательства иль страсти роковой,
Прекрасных чувств и светлых вдохновений,
Иль счастья миг в проекции земной.
Нельзя сказать, что мы Шекспира знаем!
Все переводы смыслами грешат:
Тот прозой стих спокойно заменяет,
Тот сцены переводит невпопад;
А этот перевёл лишь половину,
Другую выбросил, сюжета не поняв,
Тот подновил сюжетную картину,
Преобразив героя мерзкий нрав…
Перечислять пробелы и огрехи
Не буду я, зачем на то пенять?
Всем ясно, чтоб судить о человеке
Оригиналы следует читать…
- Ну, что, ты думаешь, второй он после Бога?
- Я думаю: бессмысленно считать,
А лучше скажем вместо эпилога:
Читать – Его, себя же – изучать…