актер движется в слове, как в пространстве,
он играет «автора».
Не чтец, не толкователь текста,
он — живой свидетель,
он читатель,
равноправный
в споре с автором,
утверждающий его или несогласный...
Есть в этом нечто обязательное
для всего русского театра:
возвращение к слову, воскрешение самобытности,
силы слова и и гибкости.