Мне помнится старинная гравюра.
На ней средневековый пилигрим,
не завершив намеченного тура,
нашёл край света по дороге в Рим.
Он прободал полуденную сферу
и очутился в душной темноте,
где смутного сознания химеры
маячили в тоске и маете.
И он вскричал, не в силах скрыть свой ужас:
«О, как же я бездумно поступил!
Теперь достанусь чудищам на ужин,
застряв среди созвездий и светил.
Почто же ты, губительная бездна,
глядишь мне в душу миллионом глаз?!
Я, целую вселенную изъездив,
такое диво вижу в первый раз.
Мне запредельный страх повыел очи,
мне разорвала сердце пустота.
Не избывает власти вечной ночи
вселенская тоска и маета».
И он бежал, забыв и плащ, и посох,
и цель своих скитаний по земле.
Пред ним неразрешимые вопросы
вставали, словно призраки во мгле.
Так взгляду изумлённого ребёнка
ночного леса видятся стволы…
В больном уме крутились шестерёнки
и клацали зубчатые валы.