Мадам, которой посвящаю
Стихотворение сиё,
Слилась с дуэли. Я прощаю
К стихам презрение её.
Хоть до того она мне пела
Восторгов пламенную речь,
Но на себя не захотела
Любовь народную навлечь.
Сначала мне она писала,
Что благодарна за мой стих;
Что моя лира в ней снискала
Объект для очерков моих.
Потом сменилось, вдруг, внезапно
Мировоззрение у ней,
И попросила безвозвратно
Убрать отсыл к ней поскорей.
Мол, пропиариться я вздумал
За счёт неё в своих стихах;
Что очернить её задумал,
Себя подняв в друзей глазах.
А началось всё в день рожденья
Певца "Египетских ночей".
Мадам та вместо поздравленья
И благодарственных речей
Напротив гения-поэта
И ёмкой прозы мастака
Без всяких правил этикета
Писнула всем исподтишка
Творца громадного Улисса,
Где день на шестистах листах
Подробно автором расписан -
Один роман о двух томах.
Джеймс Джойс - великий, глупо спорить,
Но с Пушкиным сравненья нет.
Мадам ж надумала устроить
Мне опись пушкинских примет.
Всё в одну кучу намесила:
Какие вина он любил,
И с кем дружил, и как творил,
И тем меня весьма взбесила.
Я слово ей, она мне сорок,
Я факты ей, она мне бред,
Ошибки, кучу оговорок;
Смешала мыслей винегрет.
Да после каждой она строчки
Сердечки слала, огонёчки.
"Я лучше Вас всё знаю то,
А, впрочем, тема не про то."
Ну и решил сию мадаму
Тогда я вызвать на дуэль.
Такая вот случилась драма.
Такая вышла канитель.