Я иду сквозь декабрь, от холода моего
он пытается, бедолага, укрыться снегом.
Это как будто среди зимы вдруг разверзлось дно
и его впопыхах накрывают дырявым пледом.
Запоздавшая нежность пробивает навылет, но
внутри остается лишь смутной туманной тенью.
В прошлом так много задано и решено,
что всё побеждается усталостью и мигренью.
В чистом остатке смех, и предвидя ночь,
вечер ещё ультиматум порой объявит,
Но уже выносимо, привычно, вмочь,
даже то, что кого-то сломает, сомнёт, изранит.
Сердце на месте, но ключ от него утерян,
просьба не беспокоить, идёт кино,
в котором главный герой был смертельно верен.
Поэтому холодно, тщетно, предрешено.