Не убили бы тебя, Суламифь,
сколь бы долго пробыла ты желанной?
Через месяц-полтора твой Сизиф
с новым камнем танцевал бы павану.
Не убили бы тебя, не уби…
Лижут веки мокрых радужек слюды…
Не бывает постоянной любви,
а вот вечная бывает, иуда.
И она вползает сквозь времена
слизняками слов восторга и блуди.
Не поверишь… Нет, ну правда! Она
даже в Библии описана будет.
И обложка ей не треснет, листы
не подавятся о собственный шелест.
Даже ты её прочтёшь, даже ты,
ненадёжная моя сердцепреле/ость.
Восхитишься. Вдохновишься. Стихов
сложишь. Мне в лицо книжонкою – нате!
«Вот какая, блин, бывает любовь!
Вот ведь женщины! А ты тут в халате…»
Не в халате. Просто долго. Всегда.
Не упал кирпич с балкона, в подъезде
не нашёл меня маньяк… Вот беда:
ни в звезду, ни в Красную… Песню Песней.
Ни в сонет, да ни в терцину. Пускай.
Будь ты проклята, влюблённость поэта!
…Он, ей в очи глядя, рифму искал,
а не домик для их будущих деток.
Беатри… Лау… Джулье… Сулами…
Как огрызки юных фруктов на блюде.
Ну, давай же, умирай! Не томи!
Ведь иначе просто… просто разлюбят.
И клочонки вам подаренных рифм
перепосвятят преемницам. Вас же
просто выбросят. Из сердца? Бери
выше – из бессмертья. Тут не докажешь.