Сожжение гашиша
Манометры–
мангусты:
к прыжку готовы
Пламени
прикусы
впились в основу.
Лениво поблёскивают
фаянс и никель;
за внешним лоском
от боязни ль
всё сникло.
Сгорают между
прочим на вид–
так и надо–
килограммы надежды
и любви:
контрабанда.
Пространство как неживое–
стерильна
внутри триремка:
вентилятор воет
что сирена.
Прощай,
отчаянный и трескучий
мир под наём–
в молчанье палимой кучки
тебя познаём.
За окном– провода
и ржавые локомотивы,
железная порода–
живые мотивы.
Жалея лишь тени,
солнце устало
мечет над запустеньем
ядовитые жала
Жара. Мираж–
нимбами.
Сиеста:
есть хочется;
что бы ни было,
всё
кончено.
перевод с болгарского Терджимана Кырымлы
Изгаряне на хашиш
Манометри–
мангусти
за скок готови.
Пламъкът– мускул
се вкопчва
в отровата.
Лениво проблясват
фаянс и никел
и е тихо и тягостно
сякаш тук
няма никой.
Изгарят в бледа
ацетиленова панделка
килограми надежда
и любов
контрабанда.
Сякаш никого няма.
В тишината влудена
вентилаторът само
вие
като сирена.
Сбогом,
отчаян и трескав
свят под наем.
Няма спасение
за неспасяеми.
Зад прозореца– мрежи
и ръждясали локомотиви.
Тенекиена менажерия
дебне–
жива.
И над спрели отдавна
изоставени композиции
плъзга слънцето ядни,
уморени езици.
В маранята потръпват релси
и далечни синкави къщи.
Обед е.
Нейсе,
какво че
всичко е
свършило.
Георги Рупчев