Порою вспоминали дни былые
Со старым другом юности моей,
Историю любви своей впервые
Поведал с легкой грустью мне Сергей.
Я службу нес у самого восхода,
Откуда новый день шагает к нам.
Там все другое: климат и природа,
Там катит волны Тихий океан.
Долины, сопки да крутые взгорья,
Тайга глухая, горный перевал:
Далекий край, советское Приморье,
Здесь я свой долг солдатский отдавал.
… Прошли четыре года службы срочной
В суровом удивительном краю.
Прощай, казарма, полк дальневосточный,
Я возвращаюсь в Вологду свою.
Прощайте, сопки да крутые взгорья,
Тайга глухая, горный перевал -
Вот этот край, далекое приморье,
Ильич когда-то «нашенским» назвал.
Вокзал, перрон, вагоны голубые
С табличками «Владивосток – Москва».
В купе - чета, довольно пожилые,
И девушка, ей года двадцать два.
«Ну, что, друзья, не скоро будем дома,
Давайте познакомимся пока.
Сергей Чернов, а вас, простите? – Тома!»
И скромно улыбнулась мне слегка.
Бежит состав наш пассажирский скорый,
Меняются пейзажи за окном…
Неспешные ведем мы разговоры
О том - о сем, и каждый о своем…
Егор Кузьмич и Клавдия Петровна
Отправились с визитом на Урал,
«Мы десять лет там не бывали ровно,
А нынче внук на свадьбу нас позвал!»
Тамара доложила, что в столицу
Больную тетю едет навестить,
Да хочется Москвою насладиться
И все, что только можно, посетить»
Я пару баек выдал им для смеха
Из жизни на Курильских островах,
Где столько лет я прослужил морпехом,
Ни разу и домой не побывав…
А поезд километр за километром
Стальное отмеряет полотно…
Дымок от паровоза с теплым ветром
Порою залетает к нам в окно…
И вот уже Чита на Шилке быстрой,
Когда-то позабытый Богом «рай».
Кандальным звоном ссыльных декабристов
Разбужен был тот полудикий край.
За столиком вагонным, сидя с Томой,
Болтали мы о разных пустяках
И наблюдали, как на небосклоне
Последний луч растаял в облаках.
О многом говорили в этот вечер,
В проходе узком, стоя у окна.
Зажглись на небе звезды, будто свечи,
Затих вагон – настала тишина.
Забравшись на свою вторую полку,
Лежал и любовался без конца
На милую каштановую челку,
На нежный профиль спящего лица.
А поезд шел степями Забайкалья,
Где добывали золото в горах,
Где шел бродяга с песнею печальной,
Тащил суму пустую на плечах.
Не здесь ли собирались силы злые
Давным-давно в минувшие года
Под черные знамена хан Батыя
На Русь святую грабить города?
И снова говорили мы друг с другом,
Стояли у вагонного окна:
О музыке, о книгах, о подругах…
Мне как-то по душе пришлась она:
Таинственная тень ее улыбки,
Веселый смех и даже грустный взгляд,
Движение рук, волнующих и гибких,
Ее простой обыденный наряд.
Читали мы единственную книжку,
Оставленную кем-то впопыхав:
Любовные истории, интрижки,
Описанные автором в стихах.
На станциях мы бегали к буфету
Чего-то на дорогу присмотреть.
Я брал себе газеты, сигареты,
Она на ужин покупала снедь.
И вот Байкал безбрежный, словно море,
Вдали баркас виднеется один.
Развел волну крутую на просторе
С востока налетевший баргузин…
И день, и ночь шел поезд по России,
Раскинулась и вдаль она, и вширь…
Шумят под ветром кедры вековые,
Бежит назад таежная Сибирь.
А мы то говорили, то молчали
Все у того же нашего окна…
Казалось, друг о друге все мы знали,
И мне все больше нравилась она.
Пока служил свои четыре с лишком,
Признаться, я девчонок не видал
И потому влюбился, как мальчишка,
Покой и сон надолго потерял.
Я не заметил, как меня накрыла
Моя любовь, как вешняя вода.
В душе моей одно желанье было:
Не расставаться с нею никогда.
Чтоб разрешить сердечные вопросы,
Я рассказал ей про любовь свою.
Моим словам стучали в лад колеса:
«Люблю тебя, люблю тебя, люблю…»
Седой Урал предстал на горизонте,
Свердловск вечерний светится в огнях…
Для наших стариков маршрут окончен -
Встречает на перроне их родня.
И снова перелески да поляны,
Огни ночные светят тут и там.
А в голубом серебряном тумане
Плывет луна, заглядывая к нам.
Позвякивает ложечка в стакане,
Мы были в целом мире с ней одни,
Была та ночь несдержанных желаний,
Та ночь была рождением любви…
Договорились мы - определенно:
Она меня заверила вполне,
Что, возвращаясь в край свой отдаленный
На пару дней заедет и ко мне.
Привет тебе, родимая сторонка,
Кудрявая рябина у плетня…
Знакомым говорком веселым, звонким
Встречает утром Вологда меня!
И вот я дома снова среди близких:
Герань все та же на окне цвела.
А потолок мне показался низким,
Да мама стала старше, чем была.
А через день приходит телеграмма,
Зажало сердце, будто бы в клещи,
Почуял раньше, чем прочел глазами:
«Прости меня. Не жди и не ищи!»
Средь бела дня, как громом пораженный,
Стоял я и без мыслей, и без слов…
В тот час познал душою обнаженной:
Знать, не судьба – та первая любовь…
Вздохнув, Сергей добавил: «Между прочим,
Прошло с тех пор немало зим и лет,
Но и теперь порою снится ночью
Ее полузабытый силуэт».