маленький человек
посреди ковра и игрушек,
по телевизору покемоны,
а после — Мыши-рокеры с Марса.
вместо денег
— у него постер
богатого Скруджа,
вместо упрёка
— он приветливо мне улыбался.
впереди у него школа,
а за нею — большая дорога:
брусчатка и рельсы,
и море под тенью Ай-Петри.
он заведет табун друзей,
и будет хвастаться,
что их много,
бросит им сотню
признаний
и тут же пустит по ветру.
у него в животе будут бабочки
плясать хороводы,
на клумбе души цвести розы
а в июне — пионы,
он начнет звёзды таскать
для любви
с небосвода,
и счастлив он будет,
но, правда, не долго.
однажды кончится его тёплое лето,
где он босоногий,
по пояс раздетый,
порывался ночью
сквозь еловые ветки
в лагерь, разбитый пьяными эльфами,
которые светились полумесяцем-лицами
и глазами их самыми близкими
искренними;
теми, что под струны
и костровые искры
пели во всё горло
знакомые песни о жизни,
развалившись на земле
или брёвнах в обнимку
и в лёгких с пломбиром
тающим дымом,
в одной лодке готовых
проплыть
всю длину Нила,
и которых
на горизонте
ему больше не видно.
время всё смыло,
как Эрнан Кортес стёр ацтеков,
и мальчик остался один,
будто диплодок на водопое.
он исчезнувший вид того самого
человека,
который в детстве
мечтал стать
героем.
и без него войска Сарумана
взяли без боя
неприступную доселе
Хельмову падь.
где же ты был,
мой маленький Фродо,
когда эту сказку
нужно было спасать?
ты измельчал в лилипута
со страниц Гулливера
и сором заросло поле,
где некогда высилась рожь.
перед тобою раскинулись тропы
и открытые двери,
но только кем
и с кем ты туда войдёшь?
нет путеводной,
и нет Питера Пэна,
ты не кружишься с Эльзой
на выпускном вальсе,
маленький принц
без планеты
но с холодным сердцем,
что с тобой будет,
если лёд не расплавится?
/беги от себя же.
скорее спасайся./
остался где-то в пыли
твой конь трехколёсный
а что там, за пеленой лет,
никому неизвестно.
я прошу тебя,
мальчик в зеркале,
пока не поздно,
не убивай в себе то,
что тепло называется
детством.