уже больше года я кисти свои заполняю металлом:
старательно я отбираю стальные большие ножи.
за долгий свой жизненный путь я ни разу, увы, не встречала
того, кто готов был так бережно в сторону их отложить.
за долгий свой жизненный путь я вовсе не знала покоя,
бродила по линиям жизни, как странник без теплого крова,
смотрела в глаза проходящих и видела вечное горе,
им было так сложно молчать, ну а мне подобрать хоть бы слово.
я выискать долго пыталась в сердцах человеческих лето,
но только опять разбивалась о камни и вечную стужу.
бродила со сталью в руках, готовая к новым победам,
но мне надоели победы, где я оставалась ненужной.
я зритель в театре людей, по качеству все - соразмерны,
лимит истощенных их душ неистово жаждет лишь чуда.
хватают за руку и тянутся кто при удобстве заменят,
под теплым эфиром их ласковых фраз я различаю иуду.
уставши от призраков в облике самых обычных прохожих,
я взгляд обратила в небо, закрыв напряженно веки.
я долго тогда стояла, мороз пробегался по коже,
надеясь хотя бы однажды покой найти в человеке.
и самой обычной ночью твою ощутила я руку
совсем незаметно касаясь, ты тронул меня за плечо.
ты так аккуратно ворвался, без лишнего шума и стука,
и я испытала в душе далекий, но важный щелчок.
ты был далеко, даже слишком, но каждый холодный вечер
я снова и снова дремала под голос твой, мягкий и нежный,
читающий мне "Превращение". О, Кафка, спасибо, ты вечен.
я вновь засыпала, а в сердце теплился покой безбрежный.
пугают людей километры, разрывы и толстые стены,
пугают людей самолеты, что прячут себя в облаках,
но мы ведь с тобой не боимся иронии этой вселенной.
мы вместе с тобой, а значит, не знаем и слова страх.
ты взял мои острые бритвы, стальные ножи и кинжалы,
обнял меня крепко и чутко, совсем меня обезоружив.
и я поняла наконец-то, чего мне всю жизнь не хватало:
не быть бесконечно сильной, а быть бесконечно нужной.