Был нежно-внимателен опытный киллер
и, если хватал, не дрожала рука.
Любил расчленёнку, в тиши и в промилле,
особенно если съедала тоска.
Минёр - колдовал, чтобы взрывом накрыло,
в висках начинало гудеть и дрожать,
солёные щёки слезами умылись,
блестели молящие в небо глаза.
И кверху ракетой - не телом, а тенью,
чтоб ночь не впускала измученный день.
И в клочья порвать - ни секунды сомнений,
когда отделялась вторая ступень.
Взрыв, крики - отрыв, на полёт так похожий.
Сам жарился в искрах - да поздно бежать.
Услышит и вздрогнет случайный прохожий,
помянет и чёрта, и всякую мать.
В парах алкоголя желание ловит
и мечется в клетке слепая душа.
Ей в жаре гормонов, в сгустившейся крови
и больно, и сладко - и нечем дышать.
От тела в отрыве до неба взлетала -
не видно в прицеле ажурную цель.
Светилась, искрила волшебным кристаллом
в прозрачном от лёгкого счастья венце.
Но выстрел достанет, дойдёт до астрала:
"Таблетку забыла? Я сам-то - дебил!
Ну что разлеглась-то, опять опоздали!"
Вот киллер проклятый...
дорезал...
добил...