Дорогие друзья, хочу представить вам поэму замечательного поэта
Петра Гуреева
– «Алиенора Аквитанская» –
как пример современной куртуазной поэзии, где форма редких септим ("королевская", или "чосеровская" строфа) и
одиннадцатистрочных строф наполнена волнующим историческим
содержанием, которое изложено изящной грамотной речью;
где мелодичное повествование радует насыщенной высокой лексикой русского языка
и богатыми рифмами.
По поводу одиннадцатистрочной строфы надо отметить, что это - "изобретение" автора, здесь он является продолжателем традиций средневековых трубадуров, которые тоже придумывали свои строфы, соревнуясь, чья Дама (строфа) - прекраснее.
Думаю, они бы оценили изящество "онзета" Петра Гуреева (авторское название строфы).
Онзет - от фр. "onze" - одиннадцать.
Тео Бальд, благодарный читатель.
--- --- ---
Ссылка на страницу автора – http://stihi.ru/2016/06/06/7026
Желаю и Вам приятного прочтения!
--- --- ---
Пролог
1
О, как ты на меня похожа, Бланка,
Такой же я была в пятнадцать лет!
Красою первозданной, без огранки,
Хотела покорять весь белый свет,
Чтоб трубадуры пели мне вослед
Торжественно-восторженные песни
О том, как королева их прелестна.
2
Но это все, поверь мне, мишура,
А годы юности так быстротечны!
Любовь земная - сладкая игра,
Она не может длиться бесконечно.
Не трать, как я, ты молодость беспечно,
Власть и семья - мерило королев,
Предпочитай добру и ласке - гнев.
3
Я много в этом мире повидала
И семерых пережила детей,
Бороться сил уже давно не стало…
Тебе поведать на исходе дней
Хочу перипетии жизни всей,
И думаю, мой опыт пригодится -
Быстрей тебе в роль королевы вжиться.
4
О, Аквитания! Прекрасный край!
Другого не найти такого чуда,
И если на земле найдется рай,
То только здесь! Куда ни глянь, повсюду -
Леса, долины, словно изумруды,
Раскинулись на сотни сотен лье,
Теряясь в океанской синеве.
5
И в этом благодатном месте, Бланка,
Я родилась. Как мой отец и дед,
Росла я с детства истой аквитанкой -
Любила слушать ночь, встречать рассвет...
У нас в роду каждый второй - поэт.
Но был один - и рыцарь, и проказник -
Достоин он отдельного рассказа.
6
Ты поняла, о ком ведется речь?!
Да-да, прапрадед твой, Гильом Девятый,
Умел к себе внимание привлечь.
Насмешником и грешником завзятым
Прожил он жизнь, и сыпались проклятья
Из уст епископов и пап не раз,
Но тщетно все, терпеть не мог он ряс.
7
Порой его от церкви отлучали,
Такой уж у него был буйный нрав -
Терпеть не мог навязчивых моралей.
Нравоучений стылых избежав,
Он растворялся в суете забав,
И отлученье не считал помехой
В кругу красавиц чувственных утехам.
8
От мозга до костей он, как Артур,
Был рыцарем без страха и упрека,
К тому же, бесподобный трубадур
В нем жил, его чудеснейшие строки
В ручье Кастальском обрели истоки,
Где средь Камен волшебник Ариэль
Свои пленительные песни пел.
9
И пусть остепенился он с годами,
Но все ж остался в памяти людей
Скорей войной с духовными отцами,
Чем кротостью своих последних дней
И основанием монастырей.
Ведь даже доблестный поход в святые земли
Прошелся по судьбе лишь легкой тенью.
10
Другим был по характеру отец -
Он деда был во много раз серьезней
И со святошами не грызся без конца,
Стараясь с ними избегать курьезов
И без толку не рассыпать угрозы
Направо и налево. Мир ценя,
Премудростям своим учил меня.
11
Мой старший брат – прямой наследник,
Ушел из жизни рано, в десять лет,
И потому надеждою последней
Считал меня. Старалась я в ответ
Постичь науки и любой совет,
Как губка впитывала слёту,
От них не отступая ни на йоту.
12
Кто б мог подумать, пройденный урок
Мне может пригодиться очень скоро -
Скончался рано мой отец, не в срок…
И я, в единый миг лишась опоры,
Должна была, превозмогая горе,
Идти с улыбкой милой под венец…
Ну что поделать?... Так решил отец…
13
Душа скорбела и рвалась на части,
В мозгу вертелся черных мыслей рой,
А все вокруг твердили мне о счастье,
Мол, муж никто ни будь, а сам король!
Но сердце жгла невыносимо боль…
Невеста как - цвела и улыбалась,
Скажи, а что мне делать оставалось?
14
Так королевою в пятнадцать лет
Стать довелось негаданно, нежданно.
Ни для кого, конечно, не секрет,
Что и король был юношей нескладным,
И приходилось нам порой не сладко…
Советников всегда, хоть пруд пруди,
Чуть что не досмотрел - подвоха жди.
15
Вот тут наказ отцовский пригодился.
Правитель мудрый все решает сам -
Где наказать, иль оказать где милость.
Монарший полновластья грозен храм,
Он подотчетен только небесам.
Прими за истину ты это, внучка,
Или сгустятся над тобою тучи.
16
Ну ладно, я немного увлеклась…
Старушечий удел – нравоученья!
Тому, кто знает, что такое власть,
Не поучать других - одно мученье.
Но постараюсь, пощадив терпенье,
Не упускать повествованья нить,
И педантична буду, как хронист.
Часть 1. Алиенора – королева Франции.
1
Итак, я начинаю свой рассказ,
А для того, чтоб был он беспристрастным
И слово «я» звучало бы не часто,
Речь поведу от третьего лица.
Июнь! Париж! Столица Иль-де-Франса!
Вдоль стен у королевского дворца
Собрались в праздничном убранстве
Пять сотен знатных рыцарей-сватов,
Сеньоров не последних королевства,
Известных доблестью своей и честью,
И не гнушавшихся больших пиров.
2
Они томились в долгом ожиданьи,
Пока простится юный принц с отцом.
Сдобряя крепким разговор вином,
Судачили о свадьбе с Аквитанкой.
Красою славится она иль нет,
А впрочем, ей, с таким большим приданым,
Не важно то… Итак, весь белый свет
Принцессой милой будет восхищаться,
Завидуя везучему Луи,
И в бесконечно преданной любви
Не уставая с жаром изливаться.
3
А между тем, больной отец-король
Давал, прощаясь с сыном, наставленья:
«Теперь, когда расширятся владенья,
Прибавится и головная боль.
Южане вспыльчивы и безрассудны,
Теряют часто над собой контроль,
И потому побдительнее нужно
Быть с ними. Да храни тебя, Господь!
Во всех делах помощником Сугерий
Стать должен - правдою и верой
Служил мне искренне из года в год.
4
Его с тобой в Бордо я отпускаю -
Он мудр, хитер и знает белый свет,
И дельный не замедлит дать совет,
С ним, как за каменной стеной. Я знаю,
Что большей воли ты хотел иметь,
Но славен тот, кто гордость обуздает,
Как должное, приняв отца завет.
Ну, все сынок, пришел час расставанья,
Тебя и спутников ждет долгий путь
В благословенные края, и пусть
Удача не обделит вас вниманьем».
5
А вдалеке, за много сотен лье,
Томилась молодая герцогиня -
Нарушился уклад привычной жизни.
Былая беззаботность детских дней
Ушла в небытие необратимо.
Скажите, как смириться с мыслью ей,
Что нет отца? А ведь необходимо.
Теперь она наследница земель,
И на ее легли девичьи плечи
Заботы о сестре, что каждый вечер
Устраивает горьких слез капель.
6
А тут еще замужество маячит,
И говорят, что принц уже в пути.
Не вовремя как всё, с ума сойти,
Но воля такова отца, а значит
Тому и быть, не избежать венца,
Да и к чему, ведь этот брак - удача,
Так ей твердят вассалы без конца.
В придачу к славной герцогской короне
Заполучить еще французский трон -
Да это ль не волшебно?! Сладкий сон,
Подаренный судьбою благосклонно.
7
Все хорошо, да только вот гнетет
Молва, что набожен он, как святоша,
И непосильной будет эта ноша,
Той, для кого важней души полет.
Милы ей больше песни трубадуров,
Чем мертвенных псалмов холодный лед -
Что свойственно для чувственной натуры.
А разве может быть иначе, раз
Рожден в роду преславного Гильома,
Где поклонялись вовсе не святому,
А Музам, заглушая церкви глас.
8
С такими мыслями Алиенора
В смятенье ожидала жениха .
Да, волновалась, что таить греха,
Хотелось, чтобы муж ей стал опорой.
В свои неполные шестнадцать лет,
Она полна отваги и задора,
Но знала, как жесток бывает свет.
И потому, томима ожиданьем,
Смотрела с оптимизмом в даль времен,
Объединив владения - вдвоем
Найдут, быть может, легче пониманье.
9
Не менее взволнован был жених -
Как в жизни все перевернулось резко!
В молитвах и постах промчалось детство,
Он был всегда застенчив, робок, тих,
В душе готовился к служенью Богу,
Но умер брат… псалмов забыт уж стих,
И в Аквитанию ведет дорога.
Что ждет его? И был ли прав в мечтах,
Когда богиней представлял в виденьях
Ту, что ему послало провиденье?
В его глазах читался детский страх…
10
И вот настал миг долгожданной встречи,
Блуждал его в застенчивости взгляд…
О, Небеса! Он несказанно рад,
Растерян так, что потерял дар речи!
Пред ним богиня из его мечты,
В пути, что посещала каждый вечер -
Создание небесной красоты!
Зато - само спокойствие невеста…
Ловить немой и восхищенный взор,
А после слушать легковесный вздор
Ей не впервой, она привыкла с детства.
11
«Я рада нашей встрече милый принц,
И пусть, да ниспошлет Господь вам счастье!»
«Благодарю за доброе участье!
Сражен, и падаю пред вами ниц!
Признаюсь, слышал я, что вы прекрасны,
Но что бы так - и для меня сюрприз!
При вас, поверьте, даже день ненастный
Прольется на землю ярчайшим днем!»
«Я право, польщена таким признаньем,
Хотя и не обделена вниманьем,
Твердят вассалы часто мне о том!»
12
Сомнений нет - был молодой Людовик
От юной герцогини без ума.
Врожденным обаянием она
Околдовала вмиг, что было внове
Для чистой и неопытной души.
Учил отец всегда быть наготове,
Дела любые самому вершить.
А тут пленился от небрежных фраз,
Как ангел ослепительной южанки,
Вдруг стала близкой и такой желанной
Манящей синевой бездонных глаз.
13
Бордо. Не протолкнуться у собора,
С утра не молкнет колокольный звон.
На свадьбу съехалось со всех сторон
Немало подданных Алиеноры.
Безудержно беснуется толпа,
Всё ждет, когда ж чета предстанет взору –
Жизнь горожан на праздники скупа.
Недолго ждать пришлось, явилась стража
И растолкав зевак освободила путь,
Чтоб даже мышь не смела прошмыгнуть
Пред свадебным блестящим экипажем.
14
Не менее блестящ был и эскорт
В соборе окружавший новобрачных.
В глазах читались редкая удача
И с нею нескрываемый восторг,
Что здесь они сейчас, на этом месте,
И лицезреют как Людовик горд
За красоту пьянящую невесты!
И впрямь, на троне, в золотом венце
Она не уступила б и Венере.
Чувствительность и властные манеры,
Как у богини, на её лице!
15
А ей всего лишь минуло пятнадцать…
Но скованности не найти в чертах,
Одна уверенность, что красота
Соизмерима с красотою Граций,
Могущество которой осознать
Ей с детства довелось. У аквитанцев
Не принято восторженность скрывать.
Она достойно сможет, без смущенья
Прелатов строгих встретить колкий взгляд,
Ей все равно, коль тысячью гирлянд
Зажглись в толпе улыбки восхищенья.
16
Жених, напротив, явно был смущен,
Привыкший с детства к монастырским стенам
Он непривычен был к увеселеньям…
Казалось это только чудный сон,
Что будет длиться краткое мгновенье.
Подразнит и исчезнет снова он,
Оставив в сердце сладкое волненье.
Но это был не сон, а краткий миг
Желаньем не горел остановиться,
Дав в полной мере чудом восхититься,
Запечатлеть навек любимой лик!
17
Оставим принца одного на время,
В Париж вернувшись на часок-другой
Увидеть, как уходит в мир иной
Король, сняв с дряблых плеч правленья бремя.
Он приказал, чтоб на полу ковёр
Во всю длину в покоях был расстелен
С начертанным золой крестом на нём.
Так на кресте почил Людовик Старший
Оставивший в наследство сыну трон.
И не успел обнять невестку он,
Перстом своим благословить монаршим.
18
Спешит гонец с сей вестью в Пуатье,
Осиротело мигом государство,
Сменить придется празднества убранства
На траурные ленты и скуфье.
Спокойно выслушал гонца Сугерий,
И постояв немного в забытье
Людовику весть скорбную поверил.
«Крепитесь принц, скончался ваш отец,
И вы пред Францией теперь в ответе!
Конечно, я не откажу в совете,
Достойно, помогу нести венец».
19
«Я откровенным буду рад беседам
Для вас открытым будет мой дворец,
Признаться, без отца я как слепец
И вашим следовать готов советам.
С женою мы не опытны пока
И мир придворный нам совсем не ведом,
Я верю вам и вот моя рука»
«Мой принц, я верю в разум ваш пытливый,
Да будет с вами Божья благодать!
А также пожелаю сильным стать
И править королевством справедливо»
20
«Мой принц откройте тайну мне,
Что вам наговорил сейчас Сугерий,
Хранить умею тайны я поверьте
И доверять мне можете вполне?»
«Какие могут тайны дорогая,
Как можно жить с женою без доверья?
Настигла и меня судьбина злая,
Почил на днях любимый мой отец,
Теперь я ваш король- Алиенора,
Вы – королева и моя опора,
Достойно мы должны нести венец»
21
Ты представляешь, Бланка, каково
Сначала стать наследной герцогиней,
А следом королевой на чужбине,
Ответь, не Божье ль это озорство.
С такими чувствами Алиенора
В Париж въезжала, пряча торжество,
Под добродушно-изумленном взором.
Но если честно говорить, Париж,
Не сильно был достоин удивленья,
Проигрывал гораздо он в сравненье
С Бордо, Тулузой той же, но престиж…
22
Престиж! Ведь как-никак Париж – столица
Здесь обитает королевский двор,
И значит неуместен будет спор,
А Родине останется лишь сниться.
Быть королевой, это ль не мечта,
Что поспешила в яви воплотиться,
А остальное просто суета.
В диковинку жизнь будет поначалу,
А после все притрется и тогда
Решать самой что делать и когда,
Слегка давя на мужа мал по малу.
23
Да, с первых дней сложилось все не так,
Ведь королева-мать авторитетом
Хотела сына подавить, при этом
Внушив невестке перед нею страх.
Но не сработали ее уловки,
Попытки вскоре все разбились в прах –
Король не дал случиться рокировке.
Он так Алиенорой был пленен,
Что слезы матери и уговоры
Усилили лишь между ними ссору…
Любви был неприступен бастион.
24
Конечно, это было неприятно
Удобнее гораздо в мире жить,
Но из себя давать веревки вить
Не в правилах ее, и что отрадно
Людовик сторону жены принял
Двору, продемонстрировав наглядно,
Кто ныне в королевстве правит бал.
Все хорошо, да только как-то скучно
Южанке-непоседе стало вдруг,
И в окруженье тысяч вялых слуг
Ей стало нестерпимо душно.
25
К тому же аквитанцы, что при ней
В Париже были, тоже заскучали…
Манили сказочно-родные дали
И сладость безмятежно-райских дней.
О видели б счастливые их лица,
Когда усевшись на своих коней
Покинули с улыбкою столицу.
А в довершение невзгод и бед
Из Пуату пришли дурные вести.
Забыв о долге, преданности, чести
Народ нарушил верности обет.
26
О, Пуату! Любимый город деда!
Как только он посмел поднять мятеж?
Лишь год назад как выехал кортеж,
А уж забыты верности обеты.
Немедленно король собрал поход,
Чтобы мятежников призвать к ответу
И подавить в зародыше разброд.
Что говорить, он город взял умело,
Ни капли крови не пролив при том,
Но непокорных надо бить кнутом
И пряники совсем здесь не у дела.
27
Содеял что-то, так держи ответ…
Была Алиенора в страшном гневе,
Ее народ не верен королеве -
На это закрывать глаза не след.
И выдвинула жесткое условье,
Чтобы навек забыли бунты впредь
И подчинялись ей беспрекословно,
Должны в заложники отдать детей
Зачинщики мятежных беспорядков.
Волненье было, но прошло бы гладко,
Сугерий лишь не поддержал идей
28
И убедил Людовика смягчиться.
Вновь покусился на влияние аббат,
И поплатился… наступил закат,
Ведь ясный день не может вечно длиться.
Очарование пустила в ход
Прелестная Венеры ученица -
Неизлечим любовный приворот.
О как приятно править безраздельно,
Твоя любая прихоть, как закон,
Играючи слегка повысишь тон
И он стоит в испуге неподдельном.
29
Итак, аббат суровый устранен.
Пора сестру любимую пристроить,
И мелочиться в выборе не стоит,
Муж должен быть и знатен и умен.
К тому ж нет дефицита в кандидатах
Поналетели вдруг со всех сторон,
Все породниться с королевой рады.
Но одного желала лишь сестра,
А он, увы, давно уже женатый,
К тому ж еще довольно староватый,
В отцы годился ей Вермандуа.
30
Но о другом и слышать не хотела…
Для королевы счастие сестры
Превыше будет блага всей страны,
И с рвением она взялась за дело.
Людовик поначалу против был
Отговорить попробовав несмело,
Но под нажимом все же отступил.
Добившись от епископов развода
Алиенору удовлетворил,
Но этим нового врага нажил
В лице могучего в Шампани рода.
31
Казалось, замаячила война,
Но это новобрачных не смутило
И гнездышко уютненькое свили…
Любовь всегда слепа – когда сильна.
Людовик все последствия предвидел,
И принял их… в том не его вина,
Жену никак он не хотел обидеть.
К последствиям ужаснейшим привел
Каприз его взбалмошной королевы,
В Шампани целый город сжег во гневе…
После чего в смятение пришел.
32
«Как глупого, незрелого юнца
Меня Алиенора окрутила.
Ее нет рядом – тошно и уныло,
И кажется день длится без конца,
Какая-то неведомая сила
Влечет и лепит из меня юнца,
За счастье лицезреть улыбку милой.
Но не позволю ей собой играть!
Отныне разум сердцу не повинен!
Кровь в жилах от содеянного стынет,
Мне прежним никогда уже не стать»
33
Действительно, он сильно изменился,
Сошла улыбка с юного лица,
Все чаще вспоминал слова отца
В содеянном прилюдно повинившись.
Был хмур и солнцу яркому не рад,
Покуда перед ним не появился
С нравоучением святой Бернард.
Его речей магическая сила,
В одно мгновенье исцеляла дух,
Могучий голос был нещадно сух,
Им сущность божия руководила.
34
«На молодость я прежде делал скидку
И свойственный годам горячий нрав,
Теперь же вижу, как я был не прав,
Жестокости и злобы в вас с избытком.
Законы милосердия поправ
Вы множите убийства, зверства, пытки
Ответьте мне, а Божий, как, устав?
Я для того лишь с вами говорю сурово,
Чтобы до разума быстрей дошло,
Быть безнаказанным не может зло…
Прислушайтесь, поверьте мне на слово».
35
И он прислушался… и стал другим…
Заметны ярко были перемены,
Двор опустел и королевы сцены
Не действовали… стал невозмутим.
С Сугерием он снова помирился
И тот в совете стал незаменим.
А что Алиенора? Ей смириться
Пришлось на время, думы о другом
Ее давно терзали, и к Бернарду
Осмелилась она прийти однажды,
Чтобы о горе рассказать своем.
36
«Святой Отец, благодарю покорно,
Что согласился выслушать меня.
Засела мысль в сознании одна
Из года в год, преследуя упорно.
Одна лишь мысль меня лишает сна…
Семь лет я замужем, и что прискорбно
Родить не удается, в чем вина?»
«Стремитесь к миру в вашем королевстве
И не откажет в милости Творец.
Настанет вашим горестям конец,
Услышите вы вскоре щебет детский».
37
И чудо совершилось в самом деле,
Родилась дочка ровно через год,
Сомненья многие развеял плод,
От счастья матери глаза горели.
Вот, наконец, ее сбылась мечта,
Лежит в кроватке крохотное тело,
Все остальное в жизни ерунда.
Когда познаешь, Бланка, материнство,
Увидишь по другому белый свет.
Для женщины другого счастья нет,
Чем собственным созданием гордиться.
Продолжение следует...
--- --- ---
Алиенора Аквитанская ( ок. 1124 — 1 апреля 1204) — герцогиня Аквитании и Гаскони, графиня Пуатье с 1137 года, королева Франции в 1137—1152 годах, королева Англии в 1154—1189 годах, одна из богатейших и наиболее влиятельных женщин Европы Высокого средневековья, дочь герцога Аквитании Гильома X и Аэнор де Шательро. Алиенора была супругой двух королей — сначала короля Франции Людовика VII, а затем короля Англии Генриха II Плантагенета, матерью двух английских королей — Ричарда I Львиное Сердце и Иоанна Безземельного.
В конце XII века Ричард Девизский, монах из Уинчестера, посвятил Алиеноре произведение, в котором описывает её как несравненную, красивую и целомудренную, могущественную и умеренную, скромную и красноречивую — наделённую качествами, которые крайне редко сочетаются в женщине.
Королева Алиенора Аквитанская – женщина удивительной красоты и характера, выделяющих ее не только в ряду женщин-правителей своего времени, но и всей истории.