Струны послушно поют под рукой,
Струны, натянутые, словно нервы.
И вспоминают они не покой,
А первый лепет и шаг наш неверный.
Крик мой не слышен почти никому.
Крик мой погаснет как свет в тишине.
Будет известно лишь мне одному,
Сколько огня и отчаяния во мне.
Должен все силы в себе я собрать,
Должен отчаяние использовать в дело.
Чтобы уже никому не сломать
Душу мою, мои мысли и тело.
В миг гололедицы, в миг тишины
Мы обретаем опять силу духа.
Не долетает до нашего слуха
Зов полубога и сатаны.
Мы как в пустыне, как глухари,
Грома небесного в небе не слышим.
Мы только слышим, как сами мы дышим,
Пишем, молчим и кричим до зари.
94