Я спал и в час кромешный видеть мог,
В ночи земную огибая ось,
Как позолотой занялся восток,
Как будто солнце с ложа поднялось.
Не солнце то взошло: твоих волос
Лучился в небе золотой поток.
С тех самых пор ни ночи нет, ни дня
Без плена твоего, мой райский ад!
Во сне и въяве стережешь меня;
Не ошибусь, и смертным сном объят,
Чей смех вольется в колокольный лад,
Чей лик из пекла выступит, маня.
***
Robert NICHOLS
TO
Asleep within the deadest hour of night
And turning with the earth, I was aware
How suddenly the eastern curve was bright,
As when the sun arises from his lair.
But not the sun arose: It was thy hair
Shaken up heaven in tossing leagues of light.
Since then I know that neither night nor day
May I escape thee, O my heavenly hell!
Awake, in dreams, thou springest to waylay;
And should I dare to die, I know full well
Whose voice would mock me in the mourning bell,
Whose face would greet me in hell's fiery way.