В потоке зла на звук иду.
Вокруг кромешная засада.
Нашел себя на тонком льду,
Растопленном от жара ада.
Чернеет ночь, и чёрной краской
Рисует линии на мне.
Сопротивляюсь, но напрасно,
И остаюсь наедине.
Наедине на дне обрыва.
Рожь колосится надо мной,
И, как израненная птица,
Клюю печально головой.
А сверху пролетают тучи,
Опять отрезан от тепла
Раскатом яростно-тягучим,
В чем мать родная родила.
А утром снова начинаю,
Вступая в беспощадный бой.
Венец на мне, и кровь, стекая,
Скрывает слезы под собой.
Рождает теплая прохлада
Огни росына мостовой.
Иду, как-будто так и надо,
Едва тащусь, едва живой.