автор Наталья Кончаловская
Ты видал ли сероголубые камешки
на крымских берегах?
Вот таким у ребёнка были
ногти на руках и на ногах.
А видал ли ты на стебле тонком
колокольчика голубоватый зев?
Вот таким был ротик у ребёнка,
задыхался мальчик посинев...
Человечек, нет тому причины,
в жизнь вошёл споткнувшись о порог.
Он живёт три года с половиной,
как сердечник, у него порок...
Сотни стетоскопов изучали
от рождения слабенькую грудь.
Терапия думала в печали:
"Я бессильна сделать что-нибудь..."
А мальчонку уж не носят ноги,
по ночам холодные, как лёд.
Сердце матери стучит в тревоге:
"Кто же, кто же, кто ж его спасёт?"
Согревая ручки дорогие, мать шептала:
"Кто поможет? Кто ж?"
И тогда сказала хирургия:
"Это может сделать только нож."
На столе вертящемся волшебном
под лучами ламп с зеркальным дном
вдруг заснул мальчишка сном целебным
и неведомым до селе сном...
Видит он, что по дороге едет,
обгоняя все грузовики,
на большом мужском велосипеде,
подавая частые звонки...
Всё быстрее вертит он педали...
Красный свет зажёгся впереди...
Две руки в то время вынимали
рёбрышко у мальчика в груди.
А вокруг толпятся ассистенты
в этот полный напряженья час,
наготове держат инструменты,
от ребёнка не отводят глаз...
А глаза хирурга - глаз неистов!
Всё в себя вбирающий зрачок!
Так глядят глаза парашютиста
перед тем, как совершить прыжок.
И когда сердечко протолкнуло
новых сил притоки в первый раз!
Сколько света сразу промелькнуло
в напряжении глядящих глаз!
Кончено! Момент традиционный!
Гасят свет. Ребёнок будет жить!
Гомоня, из операционной
вышли все, хирурга окружив.
А хирург, склонясь к больничной няньке,
тихо её сказал: "А ну-ка, мать,
ты мне там накапай валерьянки...
Что-то сердце стало уставать."
Этот с тих я помню с детства,
примерно шестьдесят лет...