Собранье трупов за большим столом.
Гляжу в упор, глазам своим не веря:
Вон Санька Пушкин мне кивнул челом,
Толстой, Чайковский, Ванечка Тургенев...
Портье кивает на свободный стул:
“Присядьте, сударь, Вам сейчас накроют”,
Есенин выпил, искоса взглянул...
И я в ответ: “А может быть не стОит...”
”Да, ладно, перестань бузить, старик! –
Мне Маяковский громко в ухо шепчет,
– Налей “Смирновочки” и тяпни за двоих,
И сразу дух твой силою окрепнет!”
Я выпиваю тут же двести грамм,
А за спиною лязг железной двери;
А Фет мне: “Этот чудный ресторан
Мы сняли для сегодняшней вечери".
"Да ты не бойся, все вокруг свои:
Высоцкий Вовка, Михаил Булгаков...
Старик Чаадаев хлещет за двоих –
Большой любитель с пивом свежих раков”.
Вдруг Достоевский зА руку берёт:
“Не против выпить рюмку за знакомство?
Ведь ты тот самый Герман Цуккерторт?
А ну-ка, сочини мне пару тостов!”
Неужто правда всё это? Не сон?
Что за творцов великое стеченье?
А может Богом я ума лишён,
И всё это простое наважденье?
Я думаю... Но крУгом голова,
А Достоевский теребит за руку:
– “Да что ты, в самом деле, за болван?
Не можешь тоста выдумать для друга!”
ВДРУГ ГАСНЕТ СВЕТ! Лишь свечка посреди...
В глазах круги от резкого затменья,
Гляжу вокруг и вижу – я один,
Сижу на кухне и жую печенье...
Вот это "ДА"! Вот это чистый глюк!
Пора к врачу, а может, в санаторий?
Ах, где же ты, мой добрый старый друг?
Спасай меня! Ведь я, пожалуй, болен...
09.1994