Поэма о хождении по мукам буренки.
Как-то стояла на пастбище, возле поля
зеленого с разнотравием, огромным,
черно-пестрая, с белой спиной,
пегая но однорогая корова.
Она сечас, была бы подставить рада и готова,
а это значит, что она была в охоте и уже к сексу готова
и была готова к такому, чтоб у нее он был только с удовольствием.
Но для секса неуемного с любым быком.
И даже чтоб ему самому понравилось бы очень такое,
причем здорово, чтоб в положении любом.
Так как она сама была кареглазая,
с супервульвой розовой,
то было у нее уже давно к противоположному полу, страшное стремление большое.
И она была совершить всегда этот акт, сама не против.
О боже какое горе! Как она уже давно, не испытывала удовольствие?
Была она сама к тому же, со звенящим колокольчиком.
И родилась на носу с черно-белым кончиком, .
Стояла она в России, одиноко, молча,
И думала о своей неважно сложившейся судьбе своей жестокой.
Так как только вот- вот началась эра искуственного осеменения этого жестокого.
Стояла она буквально где-то от города Таганрога совсем нежалеко,
в деревне, в которой не было никакого толку,
так как уже не соображал в животноводстве почти никто,
так как с них, почти нигде в поселке,
не совсем крутом,
давно не был трезв никто.
Стояла корова и травку жевала,
и хотела идти побыстрей в тень.
Трава ей не очень-то нравилась
Ей бы, хоть куда-то, но прилечь,
Или быстро в коровник добраться,
Воды не принесли ей, почти весь день.
Никто из ее хозяев не был проворный
а все ленивые недотроги, сидели без дела.
Только все знали четко, что пить водку.
Её мучила жажда, Была она в тревоге
От сильной жары она буквально вся сморщилась,
А в мыслях своих была напряженно сосредоточена
причем так интенсивно, что была аж сгорбилась,
от жизни, такой как у нее, неимоверно сложной:
" - Какая же я когда-то была, в своей жизни убогой,
невыносимая дура и для всех не слышком строгая.
Помню как кандидат, осеменитель,
из какого-то там НИВИ, ученый,
уж слишком он был начитанный,
и возле меня все время крутился.
Осматривал вымя, хвост и сиськи.
Решил:- Она племенная и слишком -
Умный, и аж не верится, знаменитый,
с животноводческой школы, но высшей.
Приехал, слава богу, что не любит выпить
Учил всех правильно корову осеменять и доить
Мне уже в молодости, так уж там вышло,
не первый раз, но пришлось это ощутить,
И сейчас от него ждала того же инстинкта,
чтобы сзади, что-то зашевелилось. Сикс?
Кажется я неправильно сказала, не по ихнему.
Я кажется вспомнила, не сикс, а секс с писькой.
Держа руку в заднем проходе, совсем сильно немытую ,
второй рукой, засунув какую-то трубку, в мою вульву,
и с такой силой бульдозера, что прямо на трубе висит,
он мне во влагалище, что-то плюхнул, прямо.как в мумию,
Я этого его издевательства, была совсем не выдержала.
А я тогда, его ногой,(еще была молодая и безумная), ,
его так брыкнула, что он полетел назад, но не умер,
а слава богу, остался живой, но ко мне уже ни гу-гу,
совсем не подходит, хотя я сожалею, он все же умный,
Он прекрасно, точно как тот бык, меня щекотал в вульве.
А бык все-таки, делает это дело нам, еще чуть получше.
Слава богу, что он попал затылком на солому.
Кто-то же ее, на его счастье, случайно завез.
Все для него тогда, хоть нормально обошлось.
Я еще не имела тогда никакого удовольствия.
И я не знаю, почему я доярок, била так ловко,
И почему же я, беременной стала, я же тёлка,
Неужели меня, осеменаторы надули и так ловко?-
Надо мне подумать, как к быку убежать любому, Хочется!
и причём, чтобы как-то незаметно отсель уйти, тихонько,
чтобы он меня, не по-научному, но надул уж, чтобы точно.
И я подставить хочу, в положении хоть в любом, каком-то,
лёжа, а лучше, чтобы стоя, но не как мужик, любую тетку.
И хоть раз в жизни, мне чтоб удалось,
чтобы бык коловрат вставил с разгону,
где-то сзади, там в отверстие какое-то,
неизвестно какое, но бык, знает в какое,
Коловрат заправит сам побольше, он с удовольствием.
И где-то сильно пощекочет, там внутри еще далеко,
Лишь бы я получила, naturalis orgasmus побольше,
Такое удовольствие, чтоб было от природы и хорошее.
Меня тот учёный уже научил чему-то, но немножко,
Например, ихней непростой латинской терминологии.
Ведь я же уже знаю, что бык, который умеренно тощий,
от рождения, мастер для телок, с потенцией мощной.
Это у них, у людей, мне вот кажется,
по-нормальному, это лучшее качество,
По-настоящему, potenzialis зовется.
Со злосчастного времени, моего, я икаю,
Так как я стала телкой, всем недовольной,
У меня сейчас в жизни, только одна печаль,
как бы получше себе, побольше и прикольнее,
величайшем удовольствие, чтоб еще доставить.
И кто, и когда, придумал, а его много хвалят
это исскуственное осеменение, прям в чей-то зад,
я уже и сама, толком все это, совсем не знаю.
Только я ей или ему, профессору вовсе не рад.
Я ведь, когда мне засовывал туда, сильно икаю.
Только мне, вот этого нео автора,
мне кажется, ненужного изыскания,
бесконечно его мне сегодня, жаль.
У него нет, у самого желания ни капли.
Ведь о любом случае, такие же как я, местные
коровы и телки, которые уже давно не нежные,
в обнимку на соломе, с быком, новым, свежим,
если об узнают хоть что-нибудь, вот об этом,
его рогами и ногами забодают, но уже не нежно ,
чтобы он, вот такой ужасный мужик, как мерин,
не лишал их удовольствия самого прекрасного,
Им таким вот, самым несчастным, на этом свете
где-то там сзади, там аж в целых два отверстия,
Не лазил и не совал палку, со шприцом на конце.
Особенно молодым телкам, бодастым, бешеным,
что за эти прошедшие годы, осеменялись в прицел.
Это осеменение, им тогда применялось,
и они ни капельки не возбуждались.
Они ведь за свою жизнь, холостяцкую,
так настоящего оргазма и не узнали.
Нет у них в жизни, уже никакого эйфорического счастья,
кроме неприятности что их, доят каждый день и постоянно.
Их интенсивно доят, и то недолго, с аппаратом в один такт,
И мгновенно доят, потому, что доярки иногда бывают пьяные,
Доят они с помощью электродоильного вакуум-аппарата.
Ну музыка у них дома, при продлении, такая же бывает.
Вот они все телки и брыкают,
пока они, девки здесь на воле,
вольготно и свободно все гуляют.
А я корова, все пережила долго,
и все досконально, хорошо знаю,
и помню все, сама сейчас точно.
Ой сколько в своей жизни несчастной,
из-за исскуств. осеменения злосчастного,
я всех своих быков упустила и потеряла.
А это ведь для меня, огромное счастье,
заиметь быка потенциального с огромными яй....
Я просто сейчас сильно каюсь,
что сама себе, вред принесла,
и вовремя, тогда не убежала.
Это же, скандал, а не слава
для развития эволюции нашей.
А кто придумал это осеменение,
исскуственное, плохой гинеколог.
Ведь гинекологические болезни у нас,
сейчас, просто пропадали бы сами,
от массажа с хорош им оргазмом.
А сейчас я в большом горе, трансе...
Меня напролет, целые дни, только доят.
Рано очень сгоняют, чтоб быстро вставали
Я совсем не высыпаюсь все дни подряд.
Моего Борьку, моего хорошего мальчика,
совсем совсем еще, помню я этот страх,
сразу после этих моих родов, неудавшийся,
когда бычка, тянули не веревкой, а цепями.
Тьфу, совсем забыла слово, речь о пат.родах,
по зоотехнии отел, но совсем не нормальный,
они его, что-то, современное, соорудили новое.
Сразу значит, я его еле вспомнила,
быстро отняли после моего отёла,
моего телка Борьку, совсем нового,
определили в клетку разломанную
Вроде так и надо, а что, им пофигу,
они совсем не считаются со мной,
не уважают как мать, никогда и никто,
с переживаниями меня, матери одинокой.
Я ведь хотела стать матерью, причем особенной,
ну, чтобы кормить своего теленка тоже осознанно,
и испытать материнство я считаю, что достойна.
А они его, отдельно от меня, в клетку бросили,
И почему-то там, и содержали в одиночестве.
Сыночка моего, Борькой назвали,
и инвентарный номер ему дали.
Когда он подрос, и окреп на ноги,
он превратился в быка огромного.
И с помощью искусства "тайного",
телок он сам стал мочалить новых,
На нем деньжищи, ого какие немалые,
они в свой карман зарабатывать стали.
А потом и побольше отвалили им капитал.
Он ведь совсем не выложенный,
а значит, бычок настоящий,
и ни одной телки не пропускал,
и работал, со всей своей страстью.
Если ему какую молодую телку доставят,
то он ей сразу красиво, быстро и блестяще,
свой коловорот сдуру, с разгону и вставит.
А это значит, чтобы его хозяева почаще,
за него деньжат, побольше хороших дали.
За внука, сына Борькиного маленького,
сполна, все рассчитались побольше значит..
И вот мой сынок-красавиц, очень страстный,
до шестидесяти моих внуков, уже добрался,
а это вроде, не мало, если по настоящему.
Все вроде было у него наладилось нормально,
не было у него никогда брака и все молчали.
И хозяева и его, клиенты настоящие,
все моего Борьку, радостно встречали.
И вдруг, ни с того ни с сего, стало ужасно,
где беда у него взялась совершенно случайно,
прицепилась к нему эта страшная напасть,
мы просто этого, сами уже совсем не знаем.
У Борьки, бедного сынка,
коловрат, у него прыщами,
покрылся и еще зачесался.
Непонятно, как это случается.
И он не мог с коровами и нетелями,
продолжать больше, ни одну акцию.
Повели его к ветеринару немедленно,
чтобы вылечить бычка бедного сразу.
Его доктор курировал, с эффектом настоящим.
Вводил внутримышечно и внутривенно лекарства.
Ведь препараты сейчас, все в аптеке. все стоят.
И можно животное вылечить успешно и не опасно.
и отклонения здоровья, исправить по-настоящему.
И Борьку моего тоже вылечили от его хвори так же,
но половой рефлекс, почему-то у него немного прервался.
И он на половые раздражители естественные, настоящие
и на флюиды, от молодых тёлок, в охоте находящихся,
почему-то, он такой бравый, реагировать совсем перестал.
Одним словом, мой Борька, мой сынок, импотентом стал.
Коловрат у него не стал подниматься,
и тем более по-прежнему, мочалить.
И если бы, как у людей такое бывает,
то у них надо, какое-то время подождать
и в нервах медленно, но сила прибывает ,
и вскоре опять восстанавливаются навсегда.
Нервы в кислой, воспаленной среде убиваются,
так как в воспалительного процессе, побывали.
А здесь какой скандал, и какая печаль.
Никто меня, как мать, не понимает.
Представляете, они же, эти хозяева,
моего сынка, на мясо отправляли.
За непригодностью для спаривания,
как они, потом всем людям сказали.
А я, вот из-за своего большого горя,
не отхожу сама, ну, просто уже никак
я ведь только недавно узнала. Какая боль!
Мне их все рожи проклятые,
уже вседавно тошнить стали.
Я видеть их больше хозяев
не могу совсем, ну никак,
А они меня еще и ругают,
И как ни в чем не бывало,
доят и на пастбище выгоняют.
Не смотрят на мою беду с. теленочком страшную.
Меня они и дальше, усиленно доить продолжают.
И сколько бы я, им, свиньям, вредить не старалась.
Чтобы разлить молоко, по их ведру ногой ударяла,
но они на меня, почему-то, ну совсем не злятся.
Я так сильно разнервничалась «психо-эмоционально»,
что и молоко частично я на этой почве даже потеряла.
Я от своего горя и печали, так сильно ослабла,
что когда-нибудь завалюсь и сдохну сразу же".
И в то же время, корова подумала опять:
"Нет, мне надо крепиться и причем основательно,
ведь если таких как я, коров на свете, не станет,
то все молоко будут делать порошковое,
не настоящее".
Последний раз, очень тяжело вздохнув,
корова вся, как-то успоколась и обмякла.
Все правильно она сильно на жаре устала.
Доктор ее, семейный ветеринарный, догадался,
и влил ей бутылку первака в ведро с водой прямо.
Потом она уснула и сразу забыла все свои печали.
Так она перед сном, впервые подумала о державе,
и о нас с Вами, чтобы мы пили молоко настоящее.
И вроде бы в мыслях она даже стала исправляться,
не то, что некоторые люди, от злости, причитают.
и могут сто лет обиду помнить, я бы сказал, напрасно.
И хотя у людей, как у коров, такого казуса уже не бывает,
но надо быть в жизни, снисходительному и мудрому в делах.
И надо уметь обиду прощать, которая у Вас в жизни бывает.
Родниковый источник произведения kucherenkovg.fo.ru
© Copyright: Валерий Справедливый, 2014://www.stihi.ru/2014/11/28/2782