У ротмистра плечи сутулы
и выцвели радужки глаз,
тоскливо поётся в Стамбуле
ему о России сейчас.
Там бродят ночные зарницы,
июлю крича: исполать!
И месяц, как римский патриций,
ласкает озёрную гладь;
дрозды верещат на опушке,
трамваи по рельсам стучат,
и бабкой пекутся ватрушки
для вечно голодных внучат;
шуршат пароходные плицы
по волжской зелёной воде;
там поле весною дымится
и шествует грач в борозде...
У юнкера френч от Антанты,
на френче «Георгия» крест,
он выглядел бы элегантно
на фоне российских невест.
Но разве из дальнего края
до них дотянуться рукой?
Простреленная, неживая...
И, собственно, сам он изгой.
А ротмистру снова неймётся,
поёт он, чего же не петь,
о стайке рябин у колодца
и про колокольную медь;
у юнкера нервы ни к чёрту,
он зло крутанул барабан –
и хлопнул последним аккордом
направленный в сердце наган...
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»