Меня увили белым шёлком
И дали прозвище Лакук.
Я танцевала на осколках
Под тенью чьих-то быстрых рук.
А мне хотелось, мне хотелось
Взобраться выше на карниз
И извиваясь, в этом белом
Лететь, как ящерица, вниз.
Тянулось время долго-долго,
Руками я держалась за
Кривой уступ, и голос бога
Мне что-то важное сказал.
Я помню как той лунной ночью
Струился свет на платье мне,
И был до ужаса отточен
И свет, и голос в вышине.
И я осталась, я осталась
Плясать под скрипку и фагот,
И слушать возгласы из зала,
И открывать беззвучно рот.