Сегодня поминаю папу - МоргульцА Владимира Сергеевича. Ему исполнилось бы 105 лет. Он, как и моя мама, был замечательным человеком! Я только сейчас по-настоящему понимаю, как мне повезло в жизни с моими родителями. Сколько тепла и света было всегда в нашем гостеприимном доме! Раздумывая над тем, что было тому причиной, почему так легко дышалось рядом с ними - не только мне - всем друзьям нашего дома - я склоняюсь к мысли, что главное, чем отличались мои родители, были глубокая (не на показ) порядочность, их альтруизм и неизменная доброжелательность к людям. И еще очень немаловажная деталь - оба они были очень одаренными, творческими натурами. Папа не только, как и мама, замечательно владел техникой и душой акварели, он еще и великолепно пел. Его голос очень напоминал шаляпинский. Я счастлив, что сохранил записи его чудесного исполнения - песен и любимых арий под фортепиано...
Будучи уже начальником архитектурной мастерской, папа был повторно призван в армию в тревожное время начала 50-х, когда руководство очень опасалось нападения на нас, страну быстро сокращающую отставание в атомном вооружении (требовалось срочное развертывание строительства аэродромов). Именно тогда, участвуя во всесоюзном армейском конкурсе солистов вокала, папа стал победителем, выступив в финале на сцене Большого театра. Сам Сергей Лемешев, будучи председателем конкурсного жюри, высоко оценил его голос и тягу к вокальному искусству, хотя и не советовал папе пускаться в плавание в бурных волнах московского театрального мира (папу уже подбивали на это) - "Вы не представляете, какой это гадюшник! Вас, человека из провинции (мы жили в Запорожье), без связей, тут просто сожрут!"... Папа остался архитектором и со временем стал сперва директором Запорожского филиала Укргипростроя (если не ошибаюсь в названии), а потом и начальником Отдела строительства и архитектуры Запорожского облисполкома Совета народных депутатов (это я еще помню))... Мало кто сомневался, что за многие годы на этом посту папа успел накопить большие деньги. И действительно, возможностей для этого у него было предостаточно. Он как-то рассказал мне, как ему сулили огромную взятку за разрешение соорудить на кладбище памятник местному цыганскому барону - выше предельной тогда высоты 2,2 метра. Цыгане, естественно, добились своего, обратившись в вышестоящие инстанции, но папа говорил об этом в своем обычном шутливом тоне - деньги никогда не заслоняли многого другого, куда более ценного, в нашем доме...
Слава богу, я теперь не сомневаюсь, что не только папа с мамой и бабушкой меня ждут "с той стороны". Я свято верю, что смогу обнять там и своего дедушку - Сергея Орестовича, погибшего от голода еще до моего появления на свет - в 1943 году в Крыму. Он отказался работать на немцев, когда его пытались заставить оставаться во главе Крымской центральной агротехнической лаборатории - помогать вывозить в Германию нашу пшеницу. И его папу - священника Ореста Ксенофонтовича МоргулЕца (именно так - через Е вместо мягкого знака - так склонялась тогда наша фамилия), который, я уверен, и теперь - мой Ангел-хранитель, опекающий наш род...
Спасибо вам, мои дорогие, родные мои! Пусть никогда не померкнет свет, который и сейчас согревает мою грешную душу, поддерживая ее на плаву!...
PS - На фото - мои родители на Днепре (середина 1950-х годов) и одна из самых дорогих моему сердцу папиных акварелей - наше излюбленное место на Днепре в 50-е-70-е годы.