Торжествуйте, жестокие дети,
Перед вами убийца игры,
Чьи тяжелые мертвые плети
Бьют по совести злой детворы.
Вы бы видели, как я был падок
На июльские светлые сны,
Раздавал их желающим вырвать придаток,
Убаюкивал возле Стены,
В санитарной записан был книге
Как незрячий, но полный крови,
Как хранитель слюнявых игр,
Как навязчивый голод дворовый.
Управлял излучением качества,
Чтобы выдавить из либидо покорность,
Отстрелялся метко, начисто,
Но раввину, увы, не поможет...
Эти швы замечательно сшиты,
Под контролем ювенального обмудсмэна
Завлекаю я лисом хитрым:
Одного. Ненормального. К плену.
Наши красные глаза и перья,
Как иконы святых, чудотворны.
Вам бы глазками в меня все время,
Но законы, увы, будут строгие.
Но я верю, что боги Иллады,
Подарив вам вечную юность,
Превратят вас в рабов моей лампы,
После этого я убью вас.
Не смотрите в мои глаза, ведь там:
Много лести, пустой и фальшивой,
Эта лесть совершенно мертва навсегда,
В ней небесное зло и нажива.
И когда не хватает всем витаминов,
Их заменит немного проказы.
В ней мелькают и балуют вместо, во имя
И в ответ Слову Бога оргазмы.
Кристаллически я вас люблю,
Кристаллически вы мне нравитесь,
Разожгите изрядную мглу, –
Создадите эскиз неравенства.
Этот космос граничит с пыточной,
Где вы рвете вечность в сладости,
На вопросы обычно отвечаете точас
Первым громким кошмаром забавитесь.