ГЛАВА 78 (1946 г)
1 Признаем многозначность конференций,
Друг другу руки вместе протянув,
Как общемировые интересы.
Но тянет равновесие ко дну
Под жутким взглядом национализма,
Примеривавшим новую войну.
«Едва живой была моя Отчизна,
Оправившись от первой мировой,
Как вновь напасти угрожали тризной,
Нависшею над нашей головой.
Но сдюжили всем миром: крест поганый*
Втоптали в пыль московской мостовой.
13 Ну, как тут быть, когда вояка рьяный
Другие козни строит против нас.
К земле бы нам, снимать налёт бурьяна,
Раскинувшийся сколько видит глаз,
Но черноземье душит голодуха.
А хлеб на экспорт гонят каждый час…
И словно бродит злая повитуха,
И насылает порчу на людей:
У той младенец родился безрукий,
А с этой вовсе непонятно, где
Она была, когда дитя рожала, -
Со страху закопала в борозде…
25 Неужто беды все начнём сначала?
А что же хлеб сгнивает на складах
И трудодней давно уж не бывало –
Вот и живём на собственных харчах.
Всю жизнь боимся то ночных арестов,
То похоронок. Но голодный страх
Всегда сродни народным манифестам,
А миллионы душ по лагерям
Сидят «за колоски», где зёрнам тесно,
А людям не тесней. Их сила там,
Где карцер, пайка, а в душе свобода –
Достоинство, подсудное скотам!
37 Меня же миновали те невзгоды,
Хотя одно другого не милей:
Камышинскую честную породу
Разбавил деревенский дуралей,
Которого зовут Сашком Ничейным,
Но я совсем не призрачных кровей.
Я тоже был в тисках земли весенней,
И также о войне негодовал.
Отца на фронт собрали, дух похмельный
Обрушился на первый сеновал.
К нам дважды похоронки приносили:
Четыре сбоку – не девятый вал!
49 Работали, насколь хватало силы,
Чтоб только не развязывать пупок.
Как старший в доме – несмотря, что хилый –
С любой работой потягаться мог,
А мать сдавала с непосильной ношей
И как-то рухнула через порог…
Потом сестрёнки заболели тоже,
И разом я лишился всех троих.
Колхоз теперь ничем уж не поможет,
И ждать не нужно писем фронтовых:
Сосед, вернувшись, передал последний
Поклон отца для будущей вдовы».
61 …Ещё один по времени посредник
Нелёгкие вопросы задаёт.
Так я же только путник – не волшебник,
И мне неведом каждый поворот
Людей, событий. Пусть они недавни,
Но с временем не избежать хлопот,
Когда судьба разбрасывает камни
На всём пути. А может, не судьба.
Когда же мы определимся сами:
Достойна ноша, или же слаба,
Крепка закваска, или же лукава,
Таит в себе борца или раба…
73 Легко судить налево и направо,
А вообще – людей судить нельзя!
Жизнь человека словно переправа
Между добром и злом порой скользя.
Вот и Сашка запутали химеры,
Соблазном новых берегов дразня:
«А поезда по рельсам всё шумели
И уносились в дальние края…
Грешно на пепелище пустомелить,
Но мне постыла родина моя:
Любой котёнок нежится в лукошке,
А за лукошком вся его семья.
85 И всё, что было в том моём окошке,
Я взял с собой – отдай и не греши.
Бродить по свету не пристало кошке,
А человеку нужно для души.
Душа – она оврагами изрыта,
Сойдёшь с дороги и ищи-свищи…
По тем оврагам не бредут открыто,
Скрываются за ними, как в бреду.
И был средь нас «законник» знаменитый,
Он всех держал на жёстком поводу.
В то время было много инвалидов
На самокатном и ручном ходу,
97 Просили подаяние. Обиду
В глазах скрывая, коль не подадут.
Немытые, оборванные с виду…
Четыре сбоку! Наши тут, как тут –
Мы грабили их, сколько удавалось
Гурьбой на одного … и взят редут!
Ночёвки были в брошенных подвалах,
Махру курили даже и мальцы.
Ведь всё, что в жизни нам не доставало,
Не додали погибшие отцы…
Потом меня убили те бродяги
И разбежались в разные концы.
109 А я хотел лишь выправить бумаги…»
* - свастика