Так называемые: «Несуны».
Все вокруг советское, все вокруг мое. Главный лозунг жлоба времен СССР. Я, конечно, извиняюсь за резкость в суждении, но как еще назвать человека, который хочет часть общего присвоить лично себе? То, есть человек берет и ворует четыре гвоздя две гайки и шпильку. Вроде мелочь. Но приятно же, хоть в хозяйстве и не пригодиться, в твоем личном хозяйстве. А вот в общем хозяйстве, ой, как нужно. И получается, как в том стишке, который перевел Самуил: «От того, что в кузнице Не было гвоздя.»
Думается: «Ну, что с тебя убудет, если ты все эти вещи обменяешь на часть своего труда? Если они тебе действительно необходимы для дела, пусть и личного.» Нет, ты падла, прешь общее, а когда тебя за яйца берут, начинаешь кукарекать про права и свободы. Хотя я же совсем забыл, что вокруг сплошной дефицит. Кругом недостаток товаров, товаров широкого потребления в том числе. Потому хватай и неси, не понадобиться выбросишь, а если повезет, то сменяешь гвозди на тридцатку швейных иголок. «Да здравствует натур обмен и технический прогресс!». Самое интересное из этих несчастных тридцати иголок сможешь продать, ну пять, ну десять максимум, по завышенной цене. Остальные останутся у тебя в загашнике лет на тридцать, до тех пор пока твои дети не выкинут их на помойку, вместе с гайками и шпилькой, при разделе имущества.
Психологию «несуна», заключающуюся в вечной обиженности на все его окружающее, даже на камень, который он уронил себе на ногу. Камень упавший ему на ногу, должен отвечать за ущерб, который он, при помощи этого камня, нанес сам себе. «Несуна» не интересует, что удовлетворены его базовые потребности и то, что на его развитие затрачено огромное количество сил, средств и самое главное, времени. Для него, главное присвоить, как можно больше, будто телегу действительно можно привязать к гробу.
07.08.20
Помню, как в детстве отец моего друга рассказывал историю. Мол, как-то раз дядя Вася украл с колхозной свинофермы поросят, в зависимости от степени опьянения, их насчитывалось от двух до шести. Я расскажу версию, в которой поросят было двое.
Действовал он по обычной схеме «несуна» тех времен. Распил со сторожем Иванычем почти литровочку отличнейшего самогону и как только Морфей стиснул Иваныча в своих объятиях, дядя Вася приступил ко второму этапу своего гнусного плана. Взяв из под водительского сидения «пятитонки» холщевый мешок, который он заготовил загодя, поджидая смену, когда будет дежурить Иваныч и пошел, пошатываясь в так называемое родильное отделение, где содержались свиноматки с новорожденными поросятами. Там он отобрал самых крупных и шустрых свинку и кабанчика. Сунул их в мешок, мешок закинул в кузов и забравшись с трудом в кабину, поехал домой, периодически высвечивая макушки сосен опушки леса, взлетающим на ухабах то вверх то вниз, дальним светом. Допив по дороге литрушечку, дядя Вася лихо припарковал грузовик у забора, газанув напоследок так, что разбудил пол улицы. С матами и чертыхаясь кое как достал из кузова мешок с поросятами. Открыв пинком калиту и шатаясь из стороны в сторону он поковылял по дорожке к сараю, намереваясь подкинуть своей свинье, которая неделю назад опоросилась, еще парочку свиней. Но на пол пути от калитки до сарая, путь ему преградила колхозный агроном, по совместительству являвшаяся ему законной женой. Дядя Вася узнав свою супругу, в неверном свете луны, пробурчал недовольно, не дожидаясь вопросов:
- Свои нравоучения оставь для партийных собраний. – после чего сильной рукой, грубо отодвинул ее с дорожки, прижав к зарослям малинника.
Но тетю Варю, в те времена, не так легко было сбить с толку, хамством и наглостью. Мыслями она собралась достаточно быстро. Сказывался опыт работы с малосознательным элементом и тетя Варя решительно двинулась следом за дядей Васей. Прокручивая в голове варианты, при которых возможно было избежать суровых санкций в отношении мужа, не став при этом соучастницей преступления. Она заскочила следом за дядей Васей в сарай и уперев руки в бока начала агитацию:
- Вася, чтобы завтра поросята были на свиноферме.
-Женщина, иди домой спать. – дядя Вася схватив визщящего поросенка за окорока, закинул его в загон.
Тетя Варя, будучи мудрой женщиной, не стала спорить с пьяным человеком. Она приняла решение разобраться с ним, как настоящая коммунистка. Благо в те времена существовала возможность до судебного решения конфликтов. Ведь ей ни мало ни много светило соучастие в преступлении, а это если я не ошибаюсь от условки до семи лет. Тем более, что к коммунистам предъявлялись повышенные требования. И за укрывательство, ей бы влупили по полной, так как у дяди Васи, это было не первое воровство социалистической собственности, которая т. Варя сумела разрешить, крайне благоприятным образом для д. Васи. Он был уверен, что под крылышком главного агронома сумеет въехать в рай. Но не вышло. На утро т. Варя отнесла заявление на дядю Васю, председателю сельсовета. И д. Васю лишили денежной премии за ударный труд. А ведь он на эту премию, собирался отдать долги и закутить на недельку.
Этот поступок т. Варе дядя Вася не смог простить уже до конца дней. Именно поэтому эта история и смогла достигнуть моих ушей.
Как то раз в очередной раз выйдя покурить с подпитым д. Васей, я его спросил, робея: « Почему Вы теть Варю называете «Павликом Морозовым»?
Д. Вася усмехнулся и сказал немного нервно: «Да, потому что она трус, такая же как и ты. Все время боитесь, того как вы будете выглядеть в глазах других людей. Она боится, за то, как я буду выглядеть в глазах других, как мои дети будут выглядеть. Эта дура боится, что кто-то подумает, будто она плохо воспитала детей.