Это ужасно... В этой книге я выделяла карандашом чуть ли не каждую строчку. Наверное, нужно было подчеркнуть всю книгу. Но ведь это, сами понимаете, бессмысленное занятие. Хорошо бы лишь прочесть и впитать. Но память моя не сосуд без краёв и с необъятным горлышком. Может, действительно она и немалая, но выливается из её узкого горлышка по капельке. Ещё вопрос: по той ли капельке, какая крайне необходима в то или иное время? Сосуд ещё кто-то постоянно взбалтывает, что ли... Что будет наверху, одному Богу известно... А вот законспектируешь важное и доставай по заголовку. Только заголовок нужно правильный придумать, чтобы сразу найти. ЕСТЬ такие Мастера, гении заголовков. Я - не из их числа... Редко "в яблочко" попадаю. Ищешь порой что-нибудь в текстах, всё перевернёшь, уйму времени потеряешь, а - увы!
И второй вопрос. А кому они нужны, эти мои записи?.. Только время на них потеряет мой читатель, возможно. Драгоценное время, по капельке вытекающее из другого сосуда, который называется его жизнью. Дать ссылку на произведение - и достаточно, пусть сам читает, коли времени не жалко.
Итак, ссылка.
Юрий Домбровский. Двулогия : "Хранитель древностей " и "Факультет ненужных вещей".
Ещё есть стихи.
Ре-ко-мен-дую!
И что-нибудь выпишу для себя.
*************************************
Читательский факультатив по теме:
Михаил Просперо - http://stihi.ru/avtor/ognebo
- Какую-то ненужную вещь надо было бы приложить к рекламному тексту.
НАПРИМЕР,
"– Володя, вы посмотрите-ка туда, вон-вон туда, на дорогу.
– А что?
– Да как старинная гравюра.
Уже смеркалось. Тонкий туман стелился по уступам, и все огненно-кровавое, голубое, темно-зеленое, фиолетовое и просто белое: круглые листы осинника, уже налившиеся винным багрянцем; частые незабудки на светлом болотистом лужке, черные сердитые тростинки; влажное, очень зеленое и тоже частое и чистое, как молодой лучок, поле (с одной стороны его покачивались ажурные белые зонтики, а с другой стороны стояли высокие строгие стебли иван-чая с острыми чуткими листьями и фиолетовым цветом) – все это, погруженное в вечер и туман, смирялось, тухло, стихало и становилось тонким, отдаленным и фантастическим.
– Как старинная гравюра под прокладкой, – повторил Зыбин."