А с годами я стала циничней и даже злей,
И всё чаще смотрю исподлобья зрачками волчьими.
Распахнуться навстречу прекраснее, но больней,
Легче зверем завыть, чтобы душу не рвали клочьями.
Проще вздыбить загривок, а сердце одеть в броню,
Огрызаться и лаять, как пёс, по законам племени.
Тот, кто дал слабину, неизбежно войдёт в меню
Для таких же, как я, перекованных новым временем.
Человечность не в моде, она пережиток вех,
Ты уже проиграл, если был огранён и вышколен.
В ежедневном бою мы топорщимся против всех,
Но отняв, остаёмся опять безнадёжно нищими...
Я шагаю не в ногу, последней в своём ряду,
Заблокировав доступ к душе, заморозив мимику.
И однажды поленом сгорю под котлом в Аду,
Расплатившись за то, что всю жизнь притворялась циником.