По рассказу Анны Кирьяновой
Эту куклу не каждый и в руки возьмёт —
До того неказиста, бедняжка...
Но военное детство, известно, не мёд:
Даже куклам приходится тяжко.
Для блокадницы Леночки сшили её
Из изношенного полотенца.
Смерть, обильно жнивьё собирая своё,
Покушалась на слабое тельце.
Самый ужас, казалось, уже позади:
Холод, голод, налёты, бомбёжки —
Но сердечко едва трепыхалось в груди,
Ослабели и ручки, и ножки.
Шелестел, замирая, её голосок.
Есть уже не могла, не хотела.
Жизнь как будто по капле стекала в песок,
Покидая бесплотное тело...
И тогда дядя Коля, седой инвалид,
Сшил для Лены тряпичную дочку:
Нарисованы глазки, уродливый вид,
Голова в деревенском платочке.
Подал Лене её и сказал: «Погляди:
Эта девочка слабая очень».
И малышка, прижавши дочурку к груди,
С нею дни проводила и ночи.
Что-то нежно шептала, как кроткая мать,
Колыбельную песенку пела,
Чтоб хватило энергии дочь поднимать,
Вместе с ней понемножечку ела...
Кто кого в ситуации этой спасал,
Кто в кого жизнь вливал по глоточку?
Дядя Коля уверенно-просто сказал:
«Кукла — в девочку, девочка — в дочку...»
Так и выжила Леночка... Став медсестрой,
Не имея свободной минуты,
Вспоминала слова дяди Коли порой:
«Будешь жить, если нужен кому-то!»
Ну а кукла — нелепая, просто урод:
Нарисованы носик и глазки —
Душу лечит и за сердце нежно берёт,
Словно добрая фея из сказки...