ТИЗЕР
Не знаю, плохо, хорошо ли,
но современную поэзь
не изучают дети в школе,
ей — всей — в учебники не влезть,
и остается полагаться
на свой набор весов и мер
и выбирать среди эрзаца
посыл, метафору и нерв,
поскольку ясно из примеров,
как расположены слова,
где истый стих, а где химера,
и мне, простите, но плевать
на то, что скажут, типа, «мэтры» —
я сам себе авторитет
и разбираюсь в рифмах/метрах
(и не люблю, когда их нет,
хоть это так себе критерий —
гордись, Близнюк, я твой фанат!),
мне видно сразу без истерик,
где чья заслуга и вина,
и я, друзья, признаюсь честно
(какой враги поднимут шум!):
СЕБЯ ЧИТАТЬ МНЕ — ИНТЕРЕСНО,
и вот поэтому пишу.
Декабрь 2019 г.
глава 1.
Д О М О Й
ВДАЛИ ОТ ДОМА
(СЕВЕРО-ЗАПАДНОЕ РОЖДЕСТВО)
Мороз.
Так воздух свеж,
что хочется вдохнуть поглубже. Мама!
Прости, не смог.
И внуков не привез.
Но мы к тебе послали наши души.
Сестра, отец,
друзья со школьных лет,
у вас — столы и праздничные речи. А нас там нет.
Чем оправдаться?
Нечем.
Найди, Господь, потерянных овец!
Январь 2011 г.
ПЕРЕД ВОЗВРАЩЕНИЕМ В...
Два дня до переезда в мир иной
(иной географически, понятно),
там холодец у матери — свиной,
и пыль дорог ромашкова и мятна.
Светло, спокойно, тихо, а еще
прогретой ночью можно быть раздетым
и плыть сквозь время медленным лещом,
касаясь звезд, в бездонность неба вдетым.
С родней по крови выпьем за приезд
по пятьдесят, из бабушкиной сливы...
На всей земле не сыщется двух мест,
где каждый день становится счастливым.
Я захочу — и буду! — вниз плевать
с ничьих деревьев косточки черешен
и в травяную пряную кровать
на спину падать мальчиком безгрешным.
Всего два дня — я выгляну в окно
и не увижу каменного лона
«окна» Петра — там вольница Махно.
И привиденья скачут в Сечь по склонам.
Июнь 2011 г.
УТРОМ В ПУТИ
Покрыты сонные поля
туманным саваном слоистым,
сосредоточенно смолят,
как перед боем, трактористы,
храпят на старте у межи
в моторы втиснутые кони,
пока еще ни мертв, ни жив,
кого сегодня захоронят,
назавтра сочная земля
наполнит силами посевы,
и к сроку выйдут из семян
необходимые резервы,
а после — жатва...
Термос пуст,
остывший кофе не был вкусен,
пора зайти за ближний куст —
и дальше гнать по Беларуси.
Август 2013 г.
ДЫМЫ ОТЕЧЕСТВА
южный
Глотая дым, по улицам хожу.
Совсем иным поселок нахожу:
завод * — стоит и запахи не те.
Ненужным спит поселок в темноте.
Храпят во сне соседские дворы.
К ночной возне готовятся воры:
пила и лом — единственный доход.
В стене пролом — не выход. И не вход.
Свечу под ноги, чтобы не упасть.
Свернуть с дороги — в терниях пропасть.
Вокруг теперь не тополи, а пни —
из всех потерь вещественней они.
Был стадион, столовая и клуб,
но вавилон воткнул в умы иглу
и впрыснул яд желания свобод.
На кой им ляд свободы этой плод?
Ни зерновых, ни свёклы. Только рапс.
Родной страны хозяин — нынче раб
своих господ и западных панов.
Подобный ход истории не нов.
Блестит луны расплывчатый овал.
Пейзаж уныл. Я в прошлое провал
хочу продлить на несколько минут,
но рвется нить и призраки не льнут —
тут был фонтан, там — танцы, там — кино,
вон там и там рубились в домино,
трехдневных свадьб наяривал оркестр...
Ну, кто мог знать, каким он будет — крест?
Его несут здесь молча, на спине,
в районный суд не веруют и не
качают прав, и милостей не ждут,
костры из трав и листьев жгут и жгут.
* Сахарный завод, г. Первомайск, Николаевская область.
Ноябрь 2011 г.
северо-западный
Так исчезали города,
цивилизации, эпохи...
Пока еще свежа вода
и хороши на вкус картохи,
но дом за домом — набекрень,
хоть и подсыпали дорогу,
жильцы ненужных деревень
уходят в землю, ближе к Богу.
Давно сбежала молодежь —
без леспромхоза * нет работы,
забыты радостный галдеж
и беззаботный детский топот.
Одна корова, да и той
еще немного — и не станет,
дичает прежний травостой,
ведь старики не косят сами.
Грибов и ягод не сыскать,
уйти подальше — нет моторки.
Мужская пьяная тоска
да бабий труд, тяжелый, горький.
А там, на север — космодром,
взлетают новые ракеты,
страна — живет! Но я о том,
что есть вопросы без ответа.
* Сорокопольская Запань, Вологодская область.
Январь 2015 г.
В ТРАВЕ
Мне в некошенной траве,
достающей до подмышек,
первый раз за много лет
быть не хочется повыше.
Босиком иду по дну
травяного океана,
пряных запахов глотнул
и покачиваюсь пьяным.
Рябь сменяется волной,
а волна — застывшей гладью,
в синем небе надо мной
снежно-белые оладьи,
широка моя страна,
не вмещается в пределы,
я смотрю по сторонам —
и утрачиваю тело...
Сколько времени прошло?
Может, час, а, может — вечность:
я стою, осёл ослом,
и меня трясут за плечи.
Не хочу обратно — в мир,
где металл, бетон и пластик,
я устал от взрослых игр
и от ненависти к власти.
Заберите — всё отдам,
лишь бы плыть в траве в июле.
Что-то движется — во-о-он там,
впереди. Плавник акулий!
Всем — назад! Назад, сказал —
на асфальт, домой, на сушу!
Завяжите мне глаза.
Да, уверен. Нет, не струшу.
Июль 2012 г.
ОНИ ИДУТ ЗА МНОЙ
Они идут за мной. Когда я их заметил,
не сразу осознал, что сходятся пути.
Они идут за мной, как маленькие дети,
я их не зазывал, им не за кем идти —
они пошли за мной, неправильно сердиться,
другого — никого, кто мог бы им помочь.
И вот идут за мной с улыбками на лицах,
без разницы им, день в природе или ночь.
Они идут за мной, поодаль, без опаски,
не ускоряют шаг, но и не отстают,
наивные, идут, как будто верят в сказки...
Я им не обещал защиту и уют
и сам брожу впотьмах по самому по краю,
не вижу, где обрыв, лишь чувствую беду.
Они идут за мной и в главном доверяют —
им кажется, что я не брошу их в бреду,
поэтому идут, не зная горькой правды,
что я не поводырь и не из этих мест.
Они идут за мной с надеждой, тем и рады.
Но вынесу ли я мне выделенный крест?
Я глух, и слеп, и нем, и не гожусь в герои,
плоды моих трудов уместятся в горсти
и жизнь, считай, пуста и ничего не стоит —
они идут за мной, я должен их спасти.
Ноябрь 2015 г.
ПОГОРЕЛЬЦЫ
Ветер на пепелище
дует со всех сторон —
здесь не добудет пищи
пара худых ворон.
Снег по краям, как будто
плавленый пенопласт.
Избу соседний хутор
на зиму им отдаст,
пятничным погорельцам
дома для трех невест.
Били — а толку? — в рельсы,
если в округе лес?
Трудное будет время
(корень у слова — труд),
Бог многодетным семьям
там подает и тут —
люди снабдят одеждой,
вещи облегчат быт.
Вера жива надеждой
и от любви горит.
Декабрь 2017 г.
ЛУНАТИКИ
Вадиму Сухорукову и Свете Бызиной (Овсиенко), одноклассникам
Дрожит листочек на ветру,
не отрывается от ветки.
Здесь был завод. И Май. И Труд.
А стал — ноябрь. И внук у Светки.
К столбам приклеено: «Продам»,
но не продаст никто, известно.
А нам казалось, никогда
мы не разлюбим это место.
Любовь к отечеству — жива,
теперь ее питает память,
но так не просто зашивать
любви потрепанное знамя.
Тебя, мой друг, взяла тоска,
за ней пришла печаль-кручина,
давай уедем... на Кавказ
к неунывающим мужчинам,
давай метнемся за Урал
на перевернутые реки —
мы сможем там кричать «Ура!»,
ловить нас точно будет некем,
давай хоть что-нибудь хотеть,
я тоже осенью растерян,
сидим и дышим в темноте.
Тащи фонарь, идем за двери —
луна проклюнулась, и с ней
мы проберемся сквозь руины
к всепоглощающей весне
на сонном юге Украины.
Январь 2017 г.
В ТЕМНОТЕ
И снова степь, и ночь, и купол звездный
над головой. И я опять один.
Недалеко. Совсем. Но слишком поздно
просить и звать: «Найди меня, найди!».
Не попрошу. Остыло. Отболело.
Уже не кровь пульсирует, а ртуть
ползет по венам, стравливая в тело
желанье лечь и намертво уснуть,
не видя снов, не чувствуя, не веря
и не надеясь вымолить любви,
навечно чтоб остановилось время
и смяла юг стерильная сибирь.
Но часть меня, пока еще живая,
пока еще способная на бунт,
скребется в стенки, колет, раздражает
и от себя отталкивает грунт.
Как звезды ярки! Здесь иного света,
от проводов, с приходом ночи — нет,
вгляжусь в него — появится комета
и принесет единственный ответ:
нельзя бросать под ноги то, что свято,
расхолодиться — вынянчить беду.
Всё очень просто. Я аккумулятор
подзаряжу и сам тебя найду.
Март 2017 г.
ИЗ ОКНА
Из окна смотрю на улицу:
снег растаял и впитался,
бойкий Петя топчет курицу,
к воробьям крадется Вася,
по коврам бьет папа «хлопалкой»,
мама белит вишню с грушей,
и сестра, по пояс в облаке,
двор метет, как будто душу,
а Каштану — пофиг веники,
он валяется на солнце,
пацанва гоняет велики,
задыхаясь от эмоций,
настроение весеннее,
впереди полжизни где-то,
за Христовым Воскресением —
Вознесение и лето.
Я кричу: «Постойте! — выйду, мол.—
Свитер с брюками надену!»
Но окно я это выдумал,
только чтоб не видеть стену.
Апрель 2018 г.
EXODUS
(ИСХОД)
Там, на юге, где добрая нянька-ночь
варит кисель из мяты, сверчков и звезд,
а левада в люпинах — одна из почв,
и птицу-счастье можно схватить за хвост,
ждут меня не дождутся заречный звон,
шелковый ветер, лунное молоко
в узкой кринке колодца — и легкий сон
между шеренг соломенных облаков,
так случится — разбудит к утру петух,
солнца желток по стенке стечет в зенит,
лед на сердце истает в его свету —
хуже не будет, может, и отболит.
Июль 2017 г.
РОДИНА
Слышишь колесный стук
поезда за рекой?
Не уходи на звук,
Родина — далеко,
и не любой луны
к дому приводит след,
ступишь на воду — нырк!
Не уходи на свет.
Запахи тоже лгут,
если в цвету сады.
Можешь не быть в долгу,
только ведь... чуешь дым,
тычешься — ночь ли, день —
в страны и города,
ищешь — ну где ты, где?
Нужно искать — когда.
Апрель 2018 г.
ЧЕРНОЗЕМ
Максиму Шугалею
Что ты готов отдать за горсть родной земли,
когда в чужом краю пленен и в рабство продан,
и не видать вовек ни дома, ни семьи,
и не с кем говорить на языке народа?
Песок, везде песок — во рту и башмаках,
и камни — из песка, и высохшие русла,
въедается в глаза пустынная мошка
и даже комары кусают не по-русски.
И не по-русски бьют хозяева рабов —
по пяткам и ступням, покладистости ради,
им неизвестны, нет, ни Пушкин, ни Рембо́,
но Рэмбо знают все инструкторы в отряде.
Желтушная земля, желтушная трава,
зеленый — редкий цвет и взгляду не напиться,
есть черный — это ночь, еще паук-вдова
и женские платки, скрывающие лица.
Но — лица, не глаза, а в них — тоска и стыд,
и ненависть, и страх, и — любопытство в них же,
отсюда до тебя протянутся мосты
и сделают мечту освободиться — ближе.
Когда–нибудь... Когда? Надеешься — поверь!
Проси у Бога так, как будто Он исполнил,
и выскользнешь к утру в незапертую дверь
и месяцем спустя домой уйдешь по волнам.
Март 2020 г.