На старом и скрипящем стуле,
Потупив взор в облезлый потолок,
Где паутиной вензеля рисует
Художник - длинноногий паучок,
Сидит мужик, сжав голову руками,
А мысли бродят, как прокисшее вино:
«Пойти мне на могилу к маме
Или напиться в хлам? — пожалуй, все-равно...».
Сидит и в одиночестве тоскует.
Уже не ухарь, но еще не дед.
И в памяти своей рисует
Истории былых, немеркнущих «побед»...
На скатерти пустой стакан граненый,
Надкусан огурец, остатки колбасы.
Небритое лицо, а из одежды только
на нем
В полоску длинные трусы...
На мОзги давит звезд парад бумажный
Из темно-синих запылившихся шпалер,
Зеленый чайник - друг его сердеШный,
Свидетель пьяных и развратных адюльтер.
Все замерло...
Тошнотный привкус дыма
Застыл на занавесочках в «листок»,
Дырявый пол, просящий «TIKKURILA»,
Постель измятая и запах потных ног.
Таков итог его печальный в этом мире:
«Клинок» затуплен, смятое «жабо»,
Три года жизни смытые в сортире,
В угаре страсти просто «на слабо».
Он у разбитого корыта, как старуха, —
Нет ни семьи, ни дома, ни детей,
Лишь пьющая немытая «подруга»,
Что спит со всеми, лишь «бухло» налей.
Себе внушал он эти годы: «Счастлив!»
И танцы до утра и песнь п...де,
Очнется... Будет поздно или рано?
Но ко двору он не придется, уж, нигде.
В том доме, где он жил, жена Диана
Уже не ждет, прошел давно тот срок,
И смыли волны океана
Надежду на прощенье, как песок.
Он растерял себя и жизни смысл по крохам
И променял детей своих и милый дом
На связи, полные постыдного порока,
И на мозги, залитые вином...
***
На старом и скрипящем стуле,
Потупив взор в облезлый потолок,
Где паутиной вензеля рисует
Художник - длинноногий паучок,
Седой мужик сжал голову руками
Жив или мертв, всем все-равно,
Он вспоминает жизнь свою былую
И пьет один дешевое вино...