Когда-то давно. Без прикрас - тогда.
Аллеями райской кущи
Ногами босыми шагал Адам,
Бессмысленный и могучий.
Шагал, не желая других найти,
В Евфрате бросался брасом.
Он был от начала совсем один,
С водою в реке игрался.
Глядел - зацветает кольцом сирень -
И травы он плёл венками.
Тогда не вникали во всё сие,
И в прочее не вникали.
Не шили тогда ни сюртук, ни шаль,
Не жали тогда колосья.
И было Адаму ничуть не жаль,
Что не изобрёл колёса.
Закат был тогда беспримерно жёлт,
Под утро в зубах сводило.
Такой и теперь ещё полдень жжёт,
В зените когда светило.
Росой орошён -
Значит хорошо.
А впрочем и так недурно!
В полях неустанно к восходу шёл,
Над дёрном, миниатюрный.
Увидеть хотелось сего-того.
Шагал наперёд разведать:
Откуда на небо взойдёт огонь,
Откуда идут рассветы.
Всем временем мира сего владел,
И двигался с тактом, с толком
Увидеть сады свои в полноте.
К чему наваяли столько?
Кидался в ручей, запивая мёд,
Обед его - куст корений.
Но вдруг - его мысли и рвёт и мнёт
Желание ус-
корений.
Все перипетии его пути:
К чему? Может путь околен?
И что-то Адама взялось будить.
"А будет таким - доколе?"
Леса - где вода.
Где вода - тенёк.
Всё просто. Зачем горенья?
Но понял Адам.
Адам - одинок.
И не с кем делить коренья.
Тут солнце затмилось тоской большой,
О шов
Горизонта трётся.
Обратно порядок небес пошёл.
С небес возопила Троица:
Рутин,
Пучин
Мы дали
Сетцы -
В груди
Лучи
Метает
Сердце.
По дням
Дыша,
Не знай
Седин.
Она
Лиша-
ется
Сети!
Адам же без памяти на
Земле,
Рассудок его нарушен.
А сердце, услышав и о-
смелев,
И рвётся теперь наружу!
Попробуй без памяти выс-
мотри!
И тут же усильем добрым
Оно пробивается из-
нутри,
В осколки ломая рёбра.
Оно обретает и цвет и вес,
В огнях
Наполняясь снизу.
И видится контур без тени
Весь -
Она
Обретает смысл.
Она напевает:
"Из вен,
Извне
Был выткан в грудине
Невод."
Теперь её видно
Ясней.
Ясней!
И с ней
Её имя -
Ева.