В измерениях местных, в соседних дворах и мирах,
Ниоткуда не пришлые, помним из детства по Пришвину
Листопадничков, паданки, свой ослепительный страх –
То ли кровью во рту, то ли первыми кислыми вишнями –
Отдающий жестокие кипы цветных «Огоньков»
В переделку истории, в музыку мягко-рулонную.
Ничего бы не ведать и вишню мешать с молоком,
Только деда мой, деда - ушёл вековыми колоннами,
Полосой вдоль спины, верстовыми столбами берёз,
Не плакучих, на Дальнем Востоке - сплошные кудрявые…
Только бедную веру советский влачит паровоз –
Вот и крестишь его перекрёстными жгучими травами.
И ни левых, ни правых – лишь тихий внутри звездопад
С почерневших погон истлевающей правды просроченной.
Октябрёвым зайчонком в живую листву наугад
Упадаешь во сне – не прощаясь, прощая воочию
Это гиблое время, славянка, - и трубы звенят
Солонее слезы и протяжней надгробного прочерка.