Без имени, без стяга и без родины
Глотает мили стаксель – грот на шхуне.
Где экипаж, таких как я , юродивых
И выживших в тропическом тайфуне.
Борта просмолены и плавится на солнце,
Смола, чернее дьявольских очей.
Наш грех при жизни точно не зачтется,
Нам в рай не занимать очередей.
И Бог нас проклял, чайки как химеры
В порты известные дороги нам закрыты.
Мы экипаж, без чести и без веры
И лишь проказы струпья приоткрыты.
Шептал на ухо старый кок – фламандец,
Молился тщетно, ничего не изменить.
И суждено, что будет наш “Голландец”
Моря и океаны вечность бороздить…