***

Ты вся светилась золотым огнём,
когда лучи полуденного света
троллейбус озаряли ясным днём.
Стояло девятнадцатое лето

от сотворенья мира. Шёл седьмой
и безусловно главный день творенья.
В троллейбусе ты ехала домой.
Вокруг тебя в немом оцепененьи

стояли тени. Взгляд твой сквозь окно
скользил по столь знакомому пейзажу
центральной улицы, что, как в кино,
субтитры были лишними, и даже

мешали: "Гастроном" и "Молоко,"
"Живая рыба" и "Галантерея"
тебя не занимали. Как легко
в троллейбусе ожившей Галатеей

скрывать, таясь от каменных людей,
свою живую суть, священный пламень.
Ты вся светилась -- но поди сумей
заметить, если взгляд тяжёл, как камень.

Они не замечали ничего.
Тем -- поздно замечать, а этим -- рано.
"Театр." "Кулинария." Одного
в субтитрах не написано: "Нирвана."