Я не дошла до Камергерского,
опять свернула с полпути,
боялась на найти там детского,
чужое что-нибудь найти.
И дом родной и рядом Чехова,
что был поставлен кое-как,
боялась не увидеть
детства я,
и дверь, и окна, и чердак...
А что, как все переиначили -
и дом не тот, и двор не там,
и ходят в чёрных масках мальчики
по нашим улицам, дворам...
И лица - лица все неблизкие,
чужие, из иных времён,
не знавших Пушкина,
Белинского,
ни наших лагерных знамён.
Никто не помнит -
будто вынесло -
волной цунами,
пандемий,
и кто-то страшный,
чертом с вывески,
вдруг скажет: «веки подыми»...