Он, как ни странно, поддался риску
в меня влюбиться.
В гротескный образ и фетишистку
уже за тридцать.
То херувимы со мною вместе,
то пляшут черти.
Во мне с лихвою тоски и жести.
И тяги к смерти.
Верёвку к шее приладить просто
в тоске без меры.
Но прорастают у плит погоста
цветы Бодлера.
Мой затхлый угол они весною
дурманят ядом.
И накрывает меня волною,
пройди он рядом.
Я отзываюсь на притяженье,
сдаюсь без боя.
Я свято верю в предназначенье,
когда его я.
Возможно, Эрос – искусный мастер,
кто мною вертит,
но отступаю сквозь скорбь и страсть я
за ним.
От смерти.
(c) Янина Маркова (Nina Siberian), 2017